Вопреки терзаниям
Шрифт:
На миг закралось подозрение, что ей известна правда. Вот только откуда? Неужели Матвей решился признаться еще до отъезда Сереги, и теперь девушке не составило труда сложить два и два? Ведь если понаблюдать за ними дольше пяти минут, можно без труда заметить в действиях Матвея плохо скрытое возбуждение. Связано ли оно с алкоголем в крови или же возникало в моменты близости с человеком, к которому он испытывал определенные чувства, оставалось неясным.
Продолжая поглядывать на парней, я на секунду замер, а брови медленно поползли вверх от увиденного. Когда Серега нагнулся к лицу Матвея, пытаясь перекричать
Именинник вдруг звонко рассмеялся над собственной шуткой, и Матвей, содрогнувшись от неожиданности, поспешно одернул руку. Чары момента были разрушены.
Если Серега и почувствовал тепло ладони, то виду не подал, зато сам Матвей находился в предобморочном состоянии. Мне стало его по-настоящему жаль. Я еще помню, как точно полжизни назад и сам сходил с ума оттого, что желал прикоснуться к Алмазу, нежно обнять его, прижаться к мягким губам, но не мог. Боялся. Как до дрожи в коленях мечтал о близости с парнем, который завоевал мое сердце с первых дней общения. И в какой пребывал эйфории, когда нам наконец удалось разрушить невидимые преграды и слиться в сладостном и страстном поцелуе.
Не сразу я вспомнил о присутствии Карины, только потом покосился на девушку, проверяя ее реакцию. Судя по тому, что салфетка перестала подвергаться пыткам, а была разорвана в мелкие клочья, она увидела достаточно.
Судорожно вдохнув, она неспешно поднялась на ноги и направилась к выходу. Я проводил подавленную, одинокую фигуру растерянным взглядом. Карине даже не оглянулась в сторону хохочущей парочки и скрылась за дверью, покидая душную гостиную.
Я порывался метнуться за ней, но тотчас рухнул обратно на диван с отчетливым пониманием, что не наделен полномочиями утешать не особо близкую мне девушку, на глазах которой ее возлюбленный флиртует с предметом обожания в лице их общего начальника.
— Федя, я тебя нашел! — Пьяный Гриша с разбегу плюхнулся на диван рядом и обессиленно сполз по нему вниз. Я по привычке помог ему сесть ровно. — Бегаю за всеми весь вечер, а от меня убегают.
— Медленно бегаешь, видимо, — улыбнулся я уголком губ. Когда Гриша в таком состоянии, что едва ли может связать и пару слов, его можно подкалывать без риска получить затрещину.
— Нет, — Гриша ответил с такой серьезностью, что моя улыбка стала только шире. — Просто людишки злые, понимаешь? А я же к ним со всей душой.
— Естественно, все вокруг..., — я вдруг осекся, пристально уставившись на друга.
По спине пробежал холодок, фраза про людишек показалась до боли знакомой. Я будто бы вернулся в прошлое, даже дыхание перехватило.
— Ты говоришь прям как Андреа.
— Ага, знаю, любимая его фразочка. Была . Подходит же под ситуацию, согласись?
Я шумно сглотнул, внушая себе не вспоминать о нем снова. Ответа на свой вопрос Гриша все равно не ждал.
— Блин, я с Серым даже не поболтал толком, — продолжил бормотать он, указывая ладонью куда-то в сторону, где, по его мнению, находился Серега. Хотя он стоял совершенно в противоположной стороне. — Он шарахается где-то, говорит
Я чуть прищурился, внимательно вглядываясь в лицо Гриши, чтобы понять, вкладывает ли он в свои слова какой-то глубокий смысл или просто ляпнул не подумав. А когда он плавно переключился на других гостей, не забыв при этом упомянуть и то, как к будущему армейцу привязалась Нинка, я облегченно выдохнул.
Не хотелось бы, чтобы он догадался обо всем раньше, чем узнает сам Серега. В конце концов, он до сих пор оставался в неведении о чувствах Матвея, которые с каждым днем становились все более очевидными даже для меня, судя по уверенным прикосновениям и знакам внимания.
Гриша продолжал что-то бормотать себе под нос, но я его почти и не слушал, искоса поглядывая на Серегу с Матвеем. В обществе друг друга они действительно чувствовали себя расслабленно и непринужденно, а Матвей и вовсе повеселел. После аварии я не видел его в таком искреннем восторге еще ни разу. Он, наверное, и сам не осознавал, как разительно меняется его настроение в компании друга.
Пока Серега что-то рассказывал, громко смеясь и энергично жестикулируя, Матвей смотрел на него с таким благоговением, что о его чувствах не догадался бы только поистине незрячий. Поразительно, что Серега ни о чем не подозревал, при том что после гей-клуба я поведал ему о своей догадке, а он отмахнулся от моих слов и не придал им никакого значения. А вот зря.
Теперь мне стало любопытно, а как бы отреагировал Серега, если бы Матвей признался в своих чувствах. Испугался бы и сбежал? Или, подавляя панику, постарался бы спокойно объяснить, что не сможет ответить ему взаимностью?
Может быть, когда-нибудь мне посчастливится узнать ответ на этот вопрос. А возможно, Матвей позволит Сереге уехать, так и не решившись на откровения. Кто знает, вдруг так будет правильнее.
Но справится ли Матвей с сожалениями, если упустит один единственный шанс, пока неизвестно.
Глава 48
Из гостиной веселье плавно переместилось на улицу. Наши друзья запланировали устроить грандиозный салют в честь именинника. Странно, конечно, что они не посвятили в свой замысел и меня с Гришей. Хотя, может, он и был в курсе, просто после целой бутылки виски все напрочь вылетело у него из головы.
Я же в душе радовался, что в кои-то веки мне позволили побыть на празднике в качестве приглашенного гостя, а не главного организатора. Прежде контроль над ситуацией брал в свои руки и Серега, но по обыкновению все заканчивалось лишь кучей проблем с нашими истериками в придачу. Достаточно вспомнить тот отдых, когда он перепутал отели и тем самым едва не довел меня до бешенства.
Осень подкралась незаметно, ночи стали холодными еще с середины сентября. Вскоре придется доставать теплую куртку и кутаться в шарф, чего я всегда терпеть не мог. А шапку и вовсе не носил принципиально до тех пор, пока снег не ложился пуховым одеялом на пустынные улицы города.
Видимо, Регина брала пример с меня, потому что сегодня заартачилась и отказалась надевать драповое пальто. А кожаная куртка, едва ли прикрывающая поясницу, поверх легкого, воздушного платья явно не соответствовала погоде.