Вопреки. Том 3
Шрифт:
– Пять дней назад она почувствовала слабость. Её синие глаза… посмотрите! – они подошли к спящей Эванжелине и Линда приоткрыла веко, – Они выцвели, и я такого никогда не видела.
Женщина говорила тихо, нарочито спокойно, хотя слышно было, как она то и дело запинается, подбирая слова. Блэквелл сел на край кровати и приподнял голову своей любимой женщины с трепетом, он смотрел в её побелевшие зрачки, которые при этом странным образом реагировали на свет, но всё это менее зловещим, тем не менее, не становилось. Феликс гладил длинные волосы Эвы трясущимися
Он настолько погрузился в раздумья и свою боль за любимую, что забыл о присутствии Линды, и уж тем более о хныкающем свёртке, который в этот момент сильно раздражал и был вообще не к месту.
– Я чувствую что-то… – тихо прошептал Феликс, – Что-то новое, что-то совсем другое…
– За эти месяцы многое изменилось, Лорд Блэквелл, как и за последние дни.
– Новый уровень?
– Третий.
– Сразу два!?
– Пару дней назад один, а до этого 4 февраля она стала магом четвёртого уровня.
Блэквелл резко повернулся к Линде, хотя смотрел вовсе не на неё, а на свёрток с успокоившемся младенцем. Всё вдруг стало очевидно, хотя он не знал, как реагировать. Маленький человечек, завёрнутый в зелёный плед громко сопел, гоняя воздух, будто не мог надышаться, и Феликс знал эти движения воздуха: малыш нюхал.
– Оно… оно меня нюхает! – прошептал Феликс.
– Он, – поправила Линда и улыбнулась, – Его зовут Винсент! Хотите посмотреть?
Но в эти минуты Феликс Блэквелл почти не отличался от бездвижной Эванжелины, что прибывала в очень глубоком сне, поэтому он не смог ответить, лишь пожал плечами. Линда не стала ждать разрешения, а подошла к Герцогу и протянула в его руки свёрток, в котором находился розовый серьёзный мальчик с не по возрасту осознанным взглядом.
– Две недели? – слабым голосом спросил Герцог, – Он выглядит… таким взрослым.
– Он очень необычный малыш.
– Ох и глазищи! – улыбнулся он, – У меня в роду таких никогда не было! Линда… он точно мой? Не пойми неправильно… я в любом случае в него уже влюблён.
– Ваш, Лорд Блэквелл, – женщина поклонилась и начала рассказ, – Этому есть много подтверждений, помимо «взгляда василиска», который у него появляется, если пелёнки мокрые, – она весело хмыкнула, но в миг стала снова озабоченной, – Роды были тяжелейшими, Эванжелина была близка к смерти, я думала, что не справлюсь в одиночку… ваш род всегда курируют Повивальные Жрецы, Мой Лорд, но где ж мне было их раздобыть?
– Надо было просто сказать мне. Я бы перевернул Сакраль вверх дном, но нашёл бы Жреца. Это куда проще, чем найти мага Квинтэссенции, который не хочет обнаружения… в среду я возобновил ваши поиски, потому что почувствовал изменения в магии, а оказывается… с тех пор она перестала скрываться. – пролепетал Блэквелл и с болью посмотрел на Эванжелину, – Почему она скрывалась? Почему не сказала, что ждёт от меня ребёнка!?
– А что бы вы сделали? Что бы изменилось?
– Я бы… спрятал, обеспечил всем необходимым, нашёл бы
– Я тут не при чём!
– Ты – моя подданная, Линда Трэй! А это – мой сын! Мой мальчик… это ведь не просто младенец, Линда, это наследный Элементаль, да они ведь оба могли умереть, чем ты думала!? – Блэквелл ни на шутку разгневался, но мальчик в его руках лежал бесшумно, лишь буравя изумрудными глазами аккуратно выбритое лицо своего отца.
– Я всё понимаю, Мой Лорд, но Эванжелина умеет убеждать…
– И куда вас это завело!? Вы в Аманте, в комнате для слуг, а Эванжелина четыре дня спит беспробудным сном! Я сразу знал, что она больная на голову, но теперь я знаю – вы обе рехнулись!
– Не ори, – хрипло буркнул голос где-то снизу, и Блэквелл повернул голову на спящую Эву, которая в этот миг просыпалась, – Ты мёртвого разбудишь, ей богу!
Эванжелина взялась за голову онемевшими руками, не открывая глаз и отвернулась от присутствующих, свернувшись в клубок. Герцог передал младенца Линде и тут же очень осторожно взял Эву на руки, почувствовав неладное. Он едва успел убрать её с кровати, потому что в следующий миг её вырвало. Феликс держал её волосы, давая рвотным массам выйти из организма любимой:
– Эванжелина… – позвал он её, когда её перестало рвать, – Ангел мой!
Она подняла голову и открыла уставшие синие слезящиеся глаза, которыми он всегда восхищался:
– Немедленно отпусти меня, Феликс Блэквелл! – прорычала она сквозь зубы, – Я не хочу тебя видеть!
– Лин, – обратился Герцог к Линда, – Оставь нас с Леди Вэйнс, которая сейчас огребёт по полной.
– Линда, не оставляй меня одну! Где Винни? Где мой Винни? Как он?
– Всё с ним хорошо, Эва. Мне жизнь дороже, я выйду! – сиделка откланялась и вышла со свёртком из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.
Эванжелина встала медленно и с большим трудом подошла к кувшину с питьевой водой. Прополоскав рот, она заплела волосы в шишку, поправила сорочку и обернулась через плечо, растерянно глядя на Лорда Блэквелла:
– Не время для ссор, Феликс. Сейчас есть кое-что, что я не понимаю, и лишь ты можешь в этом разобраться, – в её голосе звучала неведомая боль.
Блэквелл выдохнул, подавив в себе порыв выяснять отношения с любимой женщиной, которую искал 7 месяцев:
– Эва, ты поступила ужасно.
– Ты знал, что я жива, что тебе ещё надо?
Он лишь оттянул ворот своей тёплой кофты, обнажая знак под ключицей:
– Вот что мне нужно. Мне нужен мой Ангел, а ты… сбежала. Скрывалась… только Дайкон мне приносил вести о том, что ты жива!
– Феликс… – она медленно подошла к нему, смиренно глядя своими большими глазами, – Так было нужно. Твоя семья рушится, наш мир рушится из-за нашей любви, и… – она тяжело вздохнула, – Я сбежала, когда поняла, что беременна. Наш ребёнок – это конец единству Сакраля.