Вопреки. Том 4
Шрифт:
Алиса перестала наигранно улыбаться и закусила губу, а Блэквелл тихо сказал Артемису:
– Риордан, ты же не собираешься опять поднимать истерики и сцены ревности?
– Нет. Я хотел пожелать вам… деньги есть, титулы тоже, власть… хм! Ах, вот что: любви взаимной, равенства, взаимопонимания и детишек побольше! – едко сказал он.
Блэквелл переусердствовал, сжимая фужер, и хрусталь лопнул, впиваясь в его ладонь. Винсент смотрел в точку и пытался унять приступ, Алиса заслонила его спиной от Артемиса и тихо заговорила другу:
– Риордан, ты
– Алиса, ты даже не начинай…
– Чтобы я никогда от тебя больше этих шпилек не слышала, тебе ясно? Он – мой муж, прими это или пойди прочь! – сказала она в гневе и дождалась, пока Риордан развернётся и уйдёт.
Потом повернулась к Герцогу, который всё так же стоял и смотрел, куда-то в сторону, но уже чёрными глазами. В его руке по-прежнему был сжат лопнувший фужер, и струйкой текла кровь. Алиса вытащила платок из его заднего кармана, намочила его шампанским, разжала руку Блэквелла и быстро обработала рану. Когда она закончила, он снова пришёл в себя и принял безразличный вид.
Потрясения и неприятные выпады на этом не закончились. Блэквеллу принесли срочные новости, и они были очень плохими, потому что один из союзных замков пал, жителей вырезали под чистую вместе с семьёй правящего Лорда. Затем представитель Графа Гринден прислал Алисе в коробке букет красных роз, в которых ползали черви, и молодая Герцогиня побледнела. А добил вечер Лорд Саммерс, пришедший пьяным на приём, который нагло упомянул о том, что молодая жена не первой свежести. Винсент взял Саммерса под грудки и вынес прочь, оставляя гостей. Алиса продержалась на десять минут больше, лучезарно улыбаясь гостям и шутя над глупостью пьяных мужчин, а потом, подмигнув самой болтливой даме на приёме, прошептала ей:
– Я покину вас, а то боюсь пропустить брачную ночь! – взяла бутылку шампанского и два фужера и пошла следом за мужем.
Глава 12
Мордвин сам вёл её туда, куда ей было нужно. Алиса нашла мужа в Северной башне, в которой всегда было пусто. Девушка открыла дверь верхней комнаты башни, и ей стало не по себе: она узнала в этой комнате то место, где была убита Эванжелина Вэйнс. Винсент сидел на полу, закрыв лицо ладонями, а кожа его дымилась. Алиса подошла к нему и села так же рядом на пол. Он произнёс:
– Не сейчас, Лис! Не сейчас! – его голос прозвучал так, что у Алисы защемило сердце.
Весь вечер она наблюдала за ним и хотела как-то ободрить, он был таким растерянным, грустным. Алиса корила себя за нерешительность, но боялась сделать ещё хуже.
Она села ближе притянула его к себе и положила его голову себе на грудь, обнимая. Он громко вздохнул и обнял её, как будто найдя покой в её объятиях. Он просто молчал и лежал у неё на груди, и тогда Алиса тихо и ласково прошептала:
– Кто обидел моего Герцога? – она гладила его по голове, – Кто посмел стереть мою любимую улыбку?
Она просто обнимала его и перебирала тёмные волосы мужа, пока
– У меня есть шампанское!
– А у меня есть ты… – он грустно улыбнулся, – Ты же не хотела, чтобы я напивался.
– Чёрт побери! Двух Архимагов не напугать парой бокалов, верно?
– Лис…
– Заткнись, – предостерегающе сказала Алиса и выставила перед ним указательный палец.
– Ты… моё сокровище.
– Я знаю! – ответила она с улыбкой, но щёки налились румянцем.
Она взяла бутылку и начала её открывать, но Винсент выхватил её из рук жены:
– Издеваешься? Начинаешь совместную жизнь с демонстрации того, что ты – глава семьи?
– Но у тебя рука кровоточит, ты мне платье зальёшь!
Блэквелл поставил бутылку между коленей Алиса, а здоровой рукой откупоривал пробку со словами:
– Держи крепче, а за платье не бойся.
Он бесшумно открыл бутылку одной рукой, не пролив и капли напитка, а потом разлил шампанское по фужерам, которые Алиса держала в руках. Она протянула ему один бокал, а вторым чокнулась с ним, ничего не произнося. Они лишь посмотрели друг на друга и отпили по глотку. В тишине они сидели и смаковали напиток, смотря в окно, за которым была тёплая летняя ночь. Блэквелл взял девушку за руку и поднёс её к губам, нежно поцеловал:
– Ты сказала, что не любишь свадебные платья и прочие свадебные обряды.
– Так и есть.
– Выглядела, как в своей тарелке, кроме момента с червями…
– Я…
– Знаю: тебя от них мутит.
Алиса покраснела, а её муж продолжил:
– Не смущайся слабостей… у меня их тоже не мало. Тоже терпеть не могу…
– Знаю: приёмы и балы. А ещё тупость!
– Это уже что-то… – усмехнулся он, – Ты уже знаешь меня лучше, чем половина моих приближенных. Может, не всё так плохо: два Архимага, ненавидящих балы и лишние разговоры идиотов.
– Да у нас очень много общего! – Алиса криво улыбнулась и осушила бокал.
– Прости. За всё, за каждый раз. Мне жаль…
– А ты за то, что накричала на тебя.
– Я понимаю твой гнев, но так будет лучше. Верь мне, ладно?
Она просто кивнула, смотря так внимательно, будто видела его насквозь.
– Ты – гений, логично, что не все решения пройдут через мои женские нервы. Только умоляю, больше не поднимай вопрос про то, что я должна зачать ребёнка от Дрейка!
– Почему мне кажется, что ты всё-таки хочешь ребёнка?
– Хочу, – тяжело сказала она, – Но родила бы только от человека, которого любила бы, поэтому прошу, не грузи меня этой темой, ладно?
Блэквеллу было некомфортно такое слышать, немного грустно и в тоже время он проникся ещё более глубоким уважением к Алисе.
– Лис, если ты когда-нибудь почувствуешь это к кому-то, – начал он, преодолевая тянущее ощущение в солнечном сплетении, – …Скажи мне. Я не стану препятствовать, я буду относиться к этому ребёнку, как к своему, он не будет ни в чём нуждаться. Обещаю.