Вопрос и ответ
Шрифт:
В конце концов пиво берет свое: я набираюсь храбрости и подхожу к ней:
— Ты не представляешь, как мне…
Даже не дослушав. Коринн встает и уходит.
Ко мне подходит госпожа Койл с двумя стаканами пива в руках. Один дает мне. Мы провожаем Коринн долгим взглядом.
— Не переживай из-за нее, — говорит госпожа Койл.
— Она всегда терпеть меня не могла.
— Неправда. Просто ей очень тяжело пришлось.
— Как это?
— Пусть она сама тебе как-нибудь расскажет. Пей.
Я делаю глоток. Пиво сладкое и пшеничное
— Ты когда-нибудь видела океан, Виола? — спрашивает госпожа Койл.
От удивления я давлюсь пивом.
— Океан?
— Да, на нашей планете всюду океаны, — отвечает она. — Огромные.
— Я родилась на корабле, — говорю я. — А эти океаны видела только из космоса, когда мы приземлялись.
— Значит, ты никогда не стояла на берегу? Волны с грохотом разбиваются о берег, вода тянется до самого горизонта — она синяя, живая и постоянно двигается. Кажется, что океан даже больше, чем чернота наверху, потому что он не пустой. В его глубинах кроются тайны. — Она радостно встряхивает головой. — Если хочешь понять, как ты мала в Царстве Божьем, просто постой на берегу океана.
— Я бывала только на берегу речки.
Она задумчиво выпячивает нижнюю губу:
— Эта река впадает в океан. Он, кстати, не так уж и далеко. Два дня езды на лошади, не больше, а на ядерном автомобиле и за утро можно добраться. Дорога, правда, плохая.
— Значит, есть дорога?
— От нее мало что осталось.
— И куда она ведет?
— Раньше вела к моему дому, — отвечает госпожа Койл, устраиваясь поудобней. — Мы приземлились двадцать три года назад. Построили рыбацкую деревушку, с лодками и всем прочим. Лет через сто там, возможно, появился бы порт.
— Что случилось?
— То же самое, что случилось и со всеми остальными великими планами — они рухнули в первые же годы, не выдержав испытаний. Построить новую цивилизацию оказалось гораздо труднее, чем мы думали. Пока не научишься ходить, приходится ползать. — Она делает глоток пива. — Может, оно и к лучшему. Океаны Нового света, как выяснилось, не очень-то пригодны для рыбной ловли.
— Почему?
— Ну, например, мимо плавают рыбы размером с лодку и рассказывают, как хотят тебя съесть. А потом съедают.
Я тихо смеюсь. Но сразу вспоминаю, что случилось.
Госпожа Койл заглядывает мне в глаза:
— И все-таки он очень красивый, океан. На свете нет ничего прекрасней.
— Скучаете по нему? — Я допиваю пиво.
— Океан стоит увидеть однажды, чтобы потом скучать по нему всю жизнь, — говорит госпожа Койл, забирая у меня пустой стакан. — Давай еще принесу.
Ночью мне снятся сны.
Об океане и рыбах, которые хотят меня съесть. Об армиях, проплывающих мимо — под командованием госпожи Койл. О Мэдди, которая берет меня за руку и выводит из воды.
Мне снится гром — единственный оглушительный раскат, от которого небо едва не раскалывается надвое.
Я
— Скоро я его увижу, — говорю я.
Она смотрит мне через плечо и кивает:
— Да вот же он!
Я оборачиваюсь.
Я просыпаюсь, но с солнцем что-то не так. Голова тяжелая, как камень, и мне приходится закрыть глаза, чтобы мир вокруг перестал вертеться.
— Так вот что такое похмелье, — говорю я вслух.
— Пиво было безалкогольное, — отвечает Коринн.
Я распахиваю глаза — и зря, потому что на меня отовсюду наползают черные пятна.
— Ты что тут делаешь?
— Жду, пока ты проснешься, чтобы отдать тебя президентским прихвостням.
— Что?!
Коринн встает.
— В чем дело?
— Она тебя усыпила. Подлила настой Джефферса в пиво, а чтобы скрыть запах, добавила немного лакрицы. Вот, она просила передать. — Коринн протягивает мне листок бумаги. — После прочтения сразу уничтожь.
Я беру у нее листок. Это записка от госпожи Койл.
«Прости меня, дитя, но президент — злодей, в этом не может быть сомнений. Война не закончилась. Оставайся на стороне добра, продолжай собирать информацию, продолжай вводить его в заблуждение. С тобой свяжутся».
— Они взорвали витрину магазина и скрылись, — говорит Коринн.
— Чтоони сделали?! — чуть не кричу я. — Коринн, да что тут творится?
Но она на меня даже не смотрит:
— Я пыталась объяснить им, что они забывают о своем священном долге, что на свете нетничего важнее, чем жизнь человека — любого человека.
— Здесь есть еще кто-нибудь?
— Только мы, — отвечает Коринн. — И солдаты, но они ждут тебя на улице, чтобы отвести к президенту. — Она опускает глаза, и я впервые замечаю, что изнутри ее сжигает гнев, лютая ярость. — Уж меня-то допрашивать будет не красавичик президент.
— Коринн…
— С сегодняшнего дня называй меня госпожа Уайетт, — обрывает она меня. — Если, конечно, мы вернемся сюда живыми, что маловероятно.
— Неужели все ушли? — Я до сих пор не могу в это поверить.
Коринн только бросает на меня злобный нетерпеливый взгляд.
Все ушли.
Она бросила меня одну с Коринн.
Она бросиламеня.
И мне теперь самой начинать войну.
13
ПРЕДАТЕЛЬСТВО
— Ядерное топливо, сэр, смешивают с сухой глиной до абразования пасты…
— Я знаю, как сделать фугас, полковник Паркер, — говорит мэр, осматривая разрушения. — А вот чего я не понимаю, так это как группе невооруженных женщин удалось подложитьего в магазин, охраняемый вашими солдатами?