Вопрос на десять баллов
Шрифт:
Фотка настолько вгоняет меня в депрессию, что мне приходится вырубить телик и идти на кухню разогревать чайник, чтобы сделать себе еще чаю. Пока закипает вода, я смотрю на задний дворик – тенистый участок земли размером с двуспальную кровать, который мама замостила после смерти папы, чтобы не париться с газоном. Мама отключила отопление в целях экономии, и в комнате ледяной холод, поэтому я, не раздеваясь, забираюсь под одеяло и смотрю в потолок. Кровать почему-то кажется меньше, словно это детская кроватка, да и вся комната словно уменьшилась ь размерах. Бог знает почему, ведь я нисколько не вырос, но стоило мне провести три месяца вне родных стен, моя комната кажется чужой. Мне почему-то становится грустно,
Я с ней толком не говорил целую вечность. Тренировки команды «Вызова» прекратились две недели назад, и с тех пор Алису, казалось, полностью поглотила маленькая клика, эта сплоченная, умная банда крутых и красивых девушек и парней, которых я видел только в студенческом баре или разъезжающими по городу – человек семь-восемь набьются в ее ярко-желтый «2CV», весь заполненный клубами дыма, и передают друг другу бутылку красного вина под песню Джими Хендрикса – наверняка ехали к кому-нибудь на квартирку в георгианском доме, чтобы там поделиться интересными наркотиками и позаниматься сексом друг с другом. Наиболее близкая встреча с Алисой произошла у меня в студенческом баре пару дней назад. Я подошел к ней и сказал «приветик!», она тоже ответила «приветик!», радостно и с улыбкой, но, к сожалению, за их столом не оказалось свободного стула, чтобы я мог сесть с ними. Кроме того, Алисе приходилось крайне неудобно выворачивать шею, чтобы обернуться и говорить со мной, поэтому наш разговор длился ровно столько, сколько можно стоять рядом с компанией, пока не начнешь чувствовать, что тебе пора собирать пустую посуду со столов. Конечно же, я не испытываю ничего, кроме презрения к крутым, самоуверенным привилегированным кликам вроде этой, но, к сожалению, это презрение не было настолько сильным, чтобы отбить у меня желание стать частью этой клики.
Но нам все же удалось поговорить с Алисой достаточно долго для того, чтобы подтвердить, что наша поездка в коттедж обязательно состоится. Все, что мне нужно взять с собой, – это джемпер и книг побольше. Она даже расхохоталась, когда я спросил, нужно ли брать с собой полотенце.
– У нас полотенец навалом, – заявила она, и я понял, что у нее их действительно немало. – Не могу дождаться, – добавила Алиса.
– И я тоже, – сказал я и действительно имел это в виду, потому что знал: в колледже я никогда не смогу претендовать на ее время. Слишком много отвлекающих факторов, слишком много долговязых мальчиков с костлявыми телами, деньгами и собственным жильем. Но когда мы наконец останемся вдвоем, только я и она, тогда это будет мой шанс, хорошая возможность доказать ей, что наша совместная жизнь абсолютно неизбежна.
Рождественское утро, и первое, что я делаю, проснувшись, – это ем большую тарелку хлопьев «Фростиз» и включаю телик. Сейчас около десяти утра, и «Волшебник из страны Оз» уже начался, так что я убавляю громкость, чтобы фильм звучал как фон, пока мы с мамой открываем подарки друг друга. Отец тоже присутствует в некотором роде, как дух Джейкоба Марли [47] , одетый как на той фотографии, что я сделал когда-то своим «Полароидом», – устало и сардонически улыбается в красном халате и в новых тапочках, черные волосы зачесаны назад, и курит сигарету из пачки, которую я купил и красиво завернул, чтобы ему подарить.
47
Персонаж «Рождественской песни в прозе» Диккенса. Дух мистера Марли является старому скряге Скруджу, своему бывшему компаньону, под Рождество.
В этом году мама купила мне несколько новых маек и «Избранные произведения э. э. каммингса», которые
Это задает тон на весь сегодняшний день. И тон этот диккенсианский.
– Что это?
– Это мой любимый Диккенс. Книга превосходная.
– «Холодный дом»? Звучит прямо как этот дом.
На рождественский обед к нам приходит дядя Дес, от которого пару лет назад ушла жена к какому-то мужику на работе, а родственников у него почти нет, так что мама каждый год приглашает его на Рождество к нам. Хотя он не мой настоящий дядя, а просто мужик, живущий через три дома от нашего, он считает, что имеет право ерошить мне волосы и разговаривать со мной так, словно мне всего двенадцать лет.
– Как у тебя дела, умник ты наш? – интересуется он голосом детского массовика-затейника.
– Спасибо, все в порядке, дядя Дес.
– Черт побери, вас в университете что, не учат, как пользоваться расческой? – восклицает он, трепля мои волосы. – Посмотри, на кого ты похож!
Трёп, трёп, трёп – мне приходит в голову, что это немного слишком для сорокапятилетнего дядьки с белокурыми завитыми локонами и усами, похожими на кусочек ковра, но я просто робко ерзаю, потому что мама не разрешает мне дерзить дяде Десу. Мне еще повезло, что в этом году он уже не вытаскивает пятидесятипенсовые монеты у меня из-за уха.
Мама высовывается из-за двери и объявляет:
– Брюссельская капуста готова!
Это предупреждение подкрепляется теплой волной запаха хлорофилла, и меня охватывает небольшой приступ тошноты, потому что у меня во рту еще присутствует вкус хлопьев «Фростиз», которые застряли в коренных зубах. Мама вновь скрывается на кухне, а мы с дядей Десом сидим и смотрим «Волшебника из страны Оз» с приглушенным звуком.
– Черт побери, только не снова эта мура! – возмущается дядя Дес. – Каждое Рождество – чертов волшебник чертовой страны Оз.
– Думаешь, у них есть что крутить вместо этого? – спрашиваю я.
Затем дядя Дес интересуется, как у меня идут дела в колледже:
– Так что ты там делаешь целыми днями?
Наверное, это справедливый вопрос, и я задавал его сам себе несколько раз.
– Много чего делаю – хожу на лекции, читаю, пишу сочинения и все такое прочее.
– И все? Черт побери, неплохо вы там устроились!..
Пора сменить тему.
– А у вас как дела, дядя Дес, как с работой?
– Пока затишье, Брай, пока у меня временное затишье… – Дядя Дес занимается строительством – оранжереи, веранды и террасы, – по крайней мере, занимался до развода и экономического спада. Теперь его фургон стоит без дела перед домом, и большую часть времени дядя Дес тратит на то, что разбирает двигатель, потом снова его собирает, не совсем правильно, а потом снова разбирает. – Похоже, людям во времена спада не нужны пристройки. Сейчас оранжереи и веранды стали роскошью…
Он приглаживает усы указательным и большим пальцем и угрюмо смотрит «Волшебника из страны Оз», на этих обезьян, которые меня всегда бесили, с крыльями за спиной, и мне становится стыдно, что я спросил его про работу, хотя прекрасно знал, что дела у него идут не очень.
Посмотрев пару минут на летучих обезьян, дядя Дес выпрямляется с очевидным физическим усилием, садится прямо, насколько это позволяет диван, и, хлопнув в ладоши, произносит:
– Есть предложение выпить! В конце концов, у нас Рождество. Чем травиться будешь, Брай? – и добавляет, заговорщицки подмигнув: – Кроме брюссельской капусты!