Вопрос времени. Часть 2
Шрифт:
Я постарался не улыбнуться.
– В конце концов он признался, что несколько месяцев назад узнал, чем занимаются его мать и мистер Фейн, и собирался обратиться в полицию, когда мистер Фейн пригрозил убить вас. Чтобы обезопасить вас, он притворился, будто его похитили, а когда дело зашло слишком далеко, он убежал и был подстрелен. Он хотел рассказать вам правду, но не знал, что делать, – он глубоко вздохнул. – Он идиот, но он невиновный идиот.
– Разве он все еще не соучастник? – спросил Дейн у агента Калхуна.
– О, его обвинят в препятствовании, соучастии и...
–
Я кивнул и посмотрел на агента Калхуна.
– Чья это была квартира сегодня?
– Кэмпбелла Хэддока.
– Кто это?
– Очевидно, у него был роман со Сьюзен Рид.
– И где он?
– Он мертв, – сказал агент Калхун, глядя на меня.
– Как? – предугадал Дейн мой вопрос.
– На террасе стоял морозильник - вы его видели? – спросил он меня.
Я покачал головой.
– Ну, он был под виниловой скатертью, а сверху на нем стояло много растений в горшках... Я рад, что вы этого не видели.
Я кивнул.
– Он был там, да?
– Да.
– Как его убили?
– Его застрелили.
– И что вы думаете? Сьюзан Рид убила его?
– Пуля вылетела из ее пистолета. Та же пуля, что вышла из ее сына... Сам пистолет пропал. Это косвенные улики, но в сочетании со всем остальным... они могут многое значить.
– Зачем ей убивать своего любовника?
– Понятия не имею. Может, он застал ее за чем-то, может, нашел ее пистолет... Мы не узнаем, пока она сама нам не расскажет.
– Если она расскажет вам.
– Точно.
– Значит, она убила тех парней.
– Она и Грег Фейн.
– Зачем ему помогать ей?
– Этого мы не знаем, но мы найдем связь.
– Хорошо.
– Джори.
Я посмотрел на Дейна.
– Вы должны гордиться собой. Вы один спасли Калеба - вы один поверили в него. Он должен благодарить вас до конца своих дней.
И я был рад за Калеба, так рад, но что-то было не так в той квартире.
– Что вы думаете обо всех этих картинах на стене? – спросил я агента Калхуна.
– Обычное сумасшествие, уверен, они будут изучать Сьюзан Рид годами.
И я был уверен, что так и будет, но все равно что-то было не так.
– Боже, не могу дождаться, когда вернусь домой, – Дейн глубоко выдохнул, и я понял, глядя на него и на то, какими усталыми выглядели и он, и Сэм, что я заставил их обоих пройти через ад.
– Мне жаль, – честно признался я, и мой голос дрогнул.
– Как кто-то может на тебя злиться, если твое сердце всегда в правильном месте? – мягко спросил он, улыбаясь мне.
– Вот так, – огрызнулся Сэм, наставив на меня обвиняющий палец. – Еще раз повторишь такой трюк, и ты узнаешь истинное значение боли.
Я улыбнулся ему, а Дейн рассмеялся.
– Я сам надеюсь, что ты облажаешься, – заверил меня агент Калхун.
Там не было утраченной любви.
Часть 14
Один день может изменить все на свете. Две недели могут сделать еще больше. Удивительно, что всего через четырнадцать дней я был
Дейн уволил телохранителя Аджи, они переехали из кондоминиума в свой потрясающий трехэтажный дом в Хайленд-Парке, и он одолжил отцу деньги, необходимые ему, чтобы поставить бизнес на ноги. Это было все, что он мог сделать, чтобы успокоить Дэниела Рида. Он и представить себе не мог, что его жена, мать Дейна, способна на такие злодеяния, которые она совершила в жажде мести. Где-то на полпути ее любовь к сыну превратилась в ненависть. Она больше ни с кем не разговаривала, поэтому ее истинные мотивы - как и почему она совершала преступления, почему просто не убила меня, а других - были заперты внутри нее. Неизвестно, когда и сможет ли она вообще объяснить свои убийственные действия.
Калеб был освобожден условно-досрочно и должен был посещать психиатра, ходить на групповые занятия и выполнять непомерное количество общественных работ, но он был свободен и мог жить своей жизнью. Он собирался работать со своим отцом и Джереми, втроем они переименовали компанию из «Рид Глобал» в «Рид и сыновья». Они начнут все с чистого листа, а с Дейном в качестве подстраховки и множеством новых перспектив, казалось, что они уже на пути к успеху. Со временем все раны затягиваются.
Я увидел Калеба перед тем, как он отправился домой, и он так крепко и долго обнимал меня, что я наконец начал смеяться. Он тоже, а когда мы отстранились, наклонился и поцеловал меня. Я был ошеломлен, а он лишь озорно улыбнулся. Он не хотел, чтобы у меня возникли какие-то мысли о нем, он просто не знал, как еще выразить глубину своих чувств. Я один верил в него, доверял ему и знал его истинное сердце. Он любил меня, и это было все, что оставалось сказать. Когда я покидал аэропорт, начался дождь, и это было похоже на благословение.
Я мог бы жить в Сиэтле, поскольку любил дождь, но я был в меньшинстве. Постоянное серое небо, мокрая одежда и лужи выводили из себя большинство людей. Тот факт, что дождь не прекращался уже полторы недели, сказывался на настроении всех моих знакомых. Половина проблемы, на мой взгляд, заключалась в холодных ногах. Ботинки промокали, потом промокали носки или чулки, и, по дороге на работу, ноги замерзали. Всем нужны были галоши. У меня была ярко-желтая пара, как в пятилетнем возрасте, так что ноги никогда не промокали.
Дейн был уверен, что только геи могут носить такую обувь, но я с ним не соглашался. У Сэма была оливково-зеленая пара, которую я ему купил, и никто никогда не высказывал ему никаких претензий. Дейн считал, что это больше связано с размером и мускулами моего парня, чем с чем-то еще.
Как бы то ни было, я приучил Сэма держать на работе две лишние пары обуви. Он сказал мне, что у всех женатых парней есть галоши и сухие носки. Я был очень доволен им. Но мое расположение изменилось, когда мы стали постоянно ссориться. Все началось с Аарона Саттера.