Вопросы теории гибридной войны
Шрифт:
Разведке предстоит нацелить свою работу на новые или обновленные аспекты внешней политики США как отправной точки для принятия решений по вопросам обеспечения международной и национальной безопасности.
С учётом такой перспективы существенно меняются акценты в приложении усилий разведки с целью освещения следующих групп вопросов в сфере стратегии и геополитики противоборства:
• ЯО, ядерное сдерживание и контроль над ядерными вооружениями;
• глобальное распределение развёртывания ВС США;
• военный потенциал США и их союзников в Индо-Тихоокеанском регионе;
• военный потенциал США и НАТО в Европе;
• новые доктрины и оперативные военные концепции США;
•
• шаги США по поддержанию превосходства в технологиях обычных вооружений;
• инновации и скорость разработки и развёртывания систем вооружений США;
• возможности мобилизации для затяжного крупномасштабного конфликта;
• безопасность цепочки поставок, означающая осведомлённость и минимизацию зависимости военных систем США от иностранных компонентов, подкомпонентов, материалов и программного обеспечения;
• возможности противоборства ГВ и тактике СЗ.
Важным стимулом для трансформации сил, средств и сфер приложения усилий разведки является установка, изложенная в докладе Исследовательской службы конгресса США «Возобновление конкуренции великих держав: последствия для обороны»[113].
В документе доминирующим мотивом проходит военная политика в отношении Евразии: «С точки зрения общей стратегии и геополитики США можно отметить, что большая часть людей, ресурсов и экономической деятельности в мире находится не в Западном полушарии, а в другом полушарии, особенно в Евразии. В ответ на эту основную черту географии мира политики США в течение последних нескольких десятилетий решили преследовать в качестве ключевого элемента национальной стратегии США цель предотвращения появления региональных гегемонов в Евразии». Именно на достижение такой цели направлены инспирированные США и НАТО цветные революции в государствах, расположенных по периметру российских границ, политика расширения НАТО, наращивание военного присутствия США в Европе.
Решающая роль в таком противоборстве будет отводится ГВ и технологиям цветной революции, что требует от России и Китая, их союзников и партнеров в Евразии тесной координации и взаимодействия в противоборстве с подрывными технологиями.
За 20 лет пребывания в Афганистане Соединенные Штаты потеряли порядка 2 трлн долл., не сумев при этом достичь практически никаких целей, за исключением устранения некоторых значимых лидеров террористических сетей. Проект демократизации государства также провалился, создав плодотворную почву для дальнейшей радикализации населения и пополнения рядов боевиков. Спешная эвакуация американского военного персонала лишь официально подтвердила тот факт, что сопротивление талибов сломать не удалось. Таким образом, Афганистан стал одним из немногих примеров успешного ведения партизанской войны против более сильного противника.
Похоже, американцы находятся лишь в самом начале пути, призванного привести их к адекватным оценкам и выводам из афганской катастрофы, к глобальному переосмысливанию роли и места США в современном мире. Сегодня американская дипломатия, анализируя последствия поражения в Афганистане, пока исходит из того, что «Соединенные Штаты никогда не станут колебаться, решая, стоит ли применить силу, если это необходимо для защиты жизненно важных национальных интересов».
Но все же элементы прозрения есть. В Оценках осторожно отмечается, что «использование военной силы должно быть крайней мерой», а на первый план необходимо вывести «дипломатию, развитие и искусство экономического управления», что представляет собой не что иное, как призыв к применению стратегии ГВ, которую США уже дано сделали важнейшим инструментом внешней политики.
Американская
Для российской дипломатии и разведки определяющими являются следующие факторы постафганского урегулирования, сформулированные проф. В.И. Винокуровым:
• стремление США и НАТО свалить вину за неудачный исход операции в Афганистане на Россию;
• попытки США вынудить мировое сообщество расплачиваться вместо себя за экономический ущерб, нанесенный афганскому народу;
• возрастание активности и расширение географии деятельности террористических и экстремистских организаций на границе с Россией, стремление США использовать эти структуры против национальных интересов России;
• укрепление сотрудничества в области обороны в рамках ЕС;
• усиление давления на Россию путем укрепления военно-политических связей со странами, расположенными по периметру территории РФ;
• стремление США укрепить связи с граничащими с Афганистаном странами Центральной Азии под предлогом активизации борьбы с терроризмом и контрабандой наркотиков;
• повышение конфликтной напряженности на Среднем и Ближнем Востоке;
• попытки препятствовать России в разрешении сирийского конфликта[114].
Значимость этих факторов определяется тем, что Афганистан — один из объектов соперничества между тремя центрами мировых сил — находится в непосредственной близости от России и Китая. Соперничество разыгрывается в постсоветской Евразии, регионе, о котором Москва давно сигнализирует, что он жизненно важен для ее национальных интересов, что делает эту страну объектом пристального внимания российской дипломатии и разведки.
Стремительный захват талибами власти и укрепление позиций «Талибана» в Афганистане требует адекватной реакции на случившееся от всех заинтересованных стран, включая, конечно, Россию, страны ОДКБ и Китай. Эта реакция определяется национальными интересами, прежде всего интересами безопасности, которые могут быть поставлены под угрозу столь стремительным американским уходом. Ясно, что Москву и Пекин объединяет стремление оградить себя от возможного выплеска афганской смуты за пределы границ Афганистана к своим границам, и оба государства будут делать для этого все возможное. Если для этого потребуется установление прагматичных отношений с новым афганским режимом, то будет сделано и это. Правда, в зависимости от действий новых хозяев Кабула во внутренней и международной политике.
Для российской дипломатии отношения с соседями Афганистана в данном регионе являются логическим продолжением интеграционного процесса в рамках Евразийского экономического союза. Что касается инициативы «Один пояс — один путь», то Москва не желает присутствия американских баз поблизости. Поэтому Пекин и Москва будут координировать действия в отношении Афганистана и Центральной Азии. Это будет происходить на двусторонней основе или в рамках Организации договора о коллективной безопасности и Шанхайской организации сотрудничества.