Вор и тьма
Шрифт:
Тут пологий склон, и можно выглянуть наружу. Рядом рухнул толстяк, сзади сопел взволнованный инквизитор. Распластавшись на сырой земле, я прополз один фут и приподнялся. Мои глаза оказались чуть выше росшего на поверхности мха. Справа показалась макушка толстяка.
– Кровь и песок!.. – выдавил из себя Рой, когда выглянул наружу.
Я уставился в его глаза. Есть ли в них страх?.. Нет, не увидел. Вот за себя ручаться не смогу. Наша песенка спета. В полусотне футов, укрываясь за деревьями, к оврагу приближались орки. Прямо перед нами – немного, с десяток
Черепа выбриты. Кроме гребня волос ото лба до шеи. Огсбургские орки! Какого дьявола они забыли так далеко, в Запустении?
– Ну, есть мысли? – спросил Акан.
Он улыбался! Да что там – светился от охватившего его боевого азарта! Сколько его помню, толстяк всегда был рассудителен, никогда не лез на рожон. Вспомнилась даже его перепалка с Джоном Шрамом в брандской тюрьме, когда спорили о вызволении Фосса из аббатства инквизиторов. Но сейчас, в безвыходной ситуации, Акан Рой смеялся над Костлявой Джейн.
– Это охотники за головами, – пересохшими губами произнес я и поправился: – Скорей всего, они, видел их в Дорноке.
– Они самые, – Рой немного подтянулся и выставил пред собой аркебузу, – Морок рассказывал про них, других на северо-востоке не было. Ублюдки!
Четверых из них я пристрелил на дороге из поместья Уила Укила. Неужели весь отряд последовал за мной в Запустение? Как нашли мой след и откуда вообще прознали обо мне? В свидетелях была лишь крестьянская семья, но ни мужик, ни его баба с дочкой не то что имени моего, но и куда путь держу, не ведали.
Акан взял одного из орков на мушку. По виску горца скатилась капелька пота.
– Наш поход окончен, Николас, и… живым им лучше не даваться.
Рой прятал от меня взор, уставившись в прицел. Его бравурность вдруг истаяла. Вот он, настоящий! Без смешков и ехидства: а я и не знал его другим; и умирать Рой тоже не хочет. Но не пасует, не сдается.
– Прорываться надо.
– И немедля! – Рой с беспокойством огляделся. – Оборонять овраг не сможем, даже с Барамудом и эльфом тоже не смогли бы… И куда их черти понесли? Теперь нас всего трое…
– Двое, – произнес Томас Велдон.
Рой и я оглянулись одновременно. Церковник сжимал обеими руками золотое Распятие и с вызовом глядел на нас:
– Вас всего двое. За оружие я не возьмусь!
– Как знаете, святой отец, но мы будем прорываться и убегать в лес. Рассчитывайте только на себя да не отставайте! – И я отвернулся, чтобы посмотреть на орков.
– Это худшее, что ты мог предложить, Николас, – кашлянув, сказал Рой. – Но ничего иного не остается!
Я тихо выругался. Охотники за головами остановились в двух дюжинах футов. Их оскаленные рожи совсем близко! Надо, чтоб еще приблизились! Подходите! Наш единственный шанс – подпустить орков как можно ближе, вплотную, и только тогда прорываться! Сейчас же орки легко расстреляют нас, стоит только подняться и помчаться вперед.
Ну же! Подходите! Разрядим стволы и, не медля ни
– Каждый сам за себя… – хрипло произнес Акан Рой. Он все понял правильно.
– Гард! – позвал Велдон.
Я как будто не слышал.
– Гард! Ты поклялся!
– Чего вам, святой отец?.. – зашипел я, обернувшись.
Взор инквизитора горел фанатичным огнем.
– Частица Святого Креста! – Монах протянул в мою сторону золотой крест. – Ты дал клятву доставить реликвию в Ревентоль!
– Вы обезумели, святой отец! Мне это сейчас сделать? – завелся я. – Но я готов попытаться! Давайте сюда крест! Может быть, ускользну от орков – и тогда обязательно доставлю частицу креста в Ревентоль! Только скажите кому!
Я не лгал. Не собирался отказываться от собственного слова. Не хотел перед смертью отягощать душу еще одной нарушенной клятвой.
– Нет! После того, что я видел, – никогда! – Церковник прижал золотое Распятие к сердцу.
– Так чего же вам от меня надо! – Я едва сдерживался, чтоб не обрушить на инквизитора отборную припортовую ругань. – Молитесь! Господь ниспошлет чудо, и орки внемлют вам!
– Я помолюсь. – Томас Велдон смерил меня ненавидящим взглядом. – Но сначала спрячу Распятие в овраге, а ты задержи орков – и будешь свободен от клятвы!
– Кровь и песок! – вырвалось у меня. – Чего же вы ждете!
Глаза Велдона еще раз метнули молнии, и монах спешно спустился вниз. Я отвернулся, чтоб не знать, куда он заложит свою реликвию. Так даже под пытками не укажу на золотой крест. Хотя бы этим буду следовать клятве, а насчет задержать орков…
Акан Рой верно сказал – теперь каждый за себя. Не стану сражаться за обломок Святого Креста, я буду прорываться в лес! Возможно, это отступление от клятвы, но Велдон сам не захотел отдавать реликвию. Пусть небеса нас рассудят.
Рой выдвинул рядом с первой аркебузой вторую, я последовал его примеру. Фигуры врагов зашевелились: сейчас что-то будет.
– Гляди. – Рой указал на высокого широкоплечего орка, который появился за спинами сотоварищей.
Он шел, не скрываясь, не прячась за деревьями. Впрочем, стволы наших аркебуз были нацелены в другом направлении. Но вбок пальнуть недолго, да и пистоли есть. Я нервно застучал пальцами по рукоятке одного из них; того, что был в кобуре на груди. Орк очень опасен, даже отсюда, с полусотни шагов, ощущалась исходящая от него незримая волна недоброй силы. Он опасен и властен, и он не переговорщик. К нам пожаловал предводитель охотников за головами. Что ж, послушаем, что он скажет, а у отца Томаса появится больше времени хорошенько спрятать золотое Распятие.