Вор вне закона
Шрифт:
— Волоха так же говорил, — сказал Лешка.
— Волоха мудрым человеком был, — подтвердил Яхонт. — А для меня все равно как сыном. Знаешь, какое у нас ним первое дело было? У Василия Сталина генеральский клифт увели, пока он на блатхате в Гагаринском переулке зависал. Ну ладно, давай покемарим децал, дорога впереди длинная. Успеем набазариться.
Наутро Лешка обнаружил Яхонта тасующим колоду самодельных карт.
— Шпилишь? — поинтересовался старый вор.
— Нет. Не люблю, да и Призрак не советовал.
Старик вздохнул мечтательно.
— А я люблю,
— Вот, гляди.
Старый вор тщательно перетасовал карты. Причем делал он это предельно просто. Даже, как показалось Ляху, неумело.
— Сними, попросил он Ляха. Тот ткнул пальцем наугад в середину колоды.
— А теперь следи.
Яхонт сдал сначала четырех тузов, за ними пошли короли, следом дамы и так далее в порядке убывания мастей. Потом он продемонстрировал варианты игровых комбинаций. Сдал себе очко, потом трех тузов — буру. Затем выложил "восьмерик" — восемь карт червовой масти в необычной последовательности — валет, девятка, туз, десятка, король, дама, восьмерка и семерка.
— Это "терц", — пояснил Яхонт. — Старая каторжная игра. Сейчас в нее редко играют.
Затем старый вор перешел к общему обзору карточных игр.
— Вот, к примеру, сика — игра фраерская. Есть и шпанские — рамс, терц тоже, но терц требует игры спокойной. Стос — самая авторитетная. В стос сама Пиковая Дама играла. Да и Пушкин его уважал. Я тебя всему научу. И как мутузки накрапить, и как колоду грамотно зарядить, и много чему еще. Согласен?
— А зачем тебе надо учить меня? Что взамен потребуешь?
Яхонт усмехнулся.
— Пацан ты правильный, старика накалывать не будешь. Верить тебе можно. Предлагаю договор. Едем мы с тобой на одну зону. Дорога долгая, ты парень толковый, успеешь многим примочкам выучиться. На зоне ты играешь, выигрыш пополам. Со мной-то давно никто играть не садится. Боятся. Знают, что раздену. А ты парень новый. Пока тебя раскусят, ты ползоны ободрать успеешь. Главное — с выигрыша на общее отстегивать не забывай. Карцера и больнички греть. Кто ради наживы играет, долго не живет. До первого серьезного косяка. Карты существуют для того, чтобы ты своим выигрышем другим арестантам жизнь облегчал. Так это будет по-божески.
За обучением дорога пролетела незаметно. Наконец вагон загнали в тупик и в коридоре послышались отрывистые как лай команды. Они прибыли.
Из вагона Лешкин этап погрузили в машину — сварной железный ящик, поставленные в кузов "КамАЗа". Спустя еще два часа тряской дороги их выкинули в предзоннике "Силикатной".
ГЛАВА 13. ЗОНА
Кум "Силикатной" капитан Храпов пересекал
"Интересно, — думал Храпов, — почему на холявных должностях и в теплых местечках — в столовке, санчасти, в каптерках-биндюжках, всегда работает жулье? Наверно с ними проще и легче. Честного поставишь — его свои тут же обдурят. Интриги начнутся. К тому же у честного принципы. Кто знает, чего от него ждать? А с подонками все ясно. Ты знаешь, что они хотят — украсть побольше, они знают, чего от них хотят — чтобы крали поменьше. В результате — полный консенсус при обоюдной выгоде".
Храпов начинал службу на собачьей должности мальчика для битья — начальником отряда. Потом должность режимника и вот теперь зам нач по оперчасти. У "кума" служба хлопотная, но уважаемая. Вон как жирномордый повар издалека шапку ломает. Это тебе не беспонтовая должность, на которой, будь хоть генералом, зеки тебя в упор не замечают.
Храпов зевнул во вест рот. Выспаться так и не удалось. Всю ночь зона стояла на ушах. Вчера с предзонника при возвращении с "промки", рабочей зоны, заломил рога один из петухов. В локальных секторах отрядов всю ночь шел шмон. Людей то строили, то распускали по шконкам, чтобы спустя полчаса поднять снова.
В принципе, Храпов за годы службы привык к бессоннице и к бардаку. Да и работа у него была на сегодня несложная. Выдернуть из пришедшего этапа нескольких авторитетов и запереть до времени в "кондей" — штрафной изолятор. А там можно и спать идти.
Ворота предзонника распахнулись, но это был не этап. После охоты за беглецом с триумфом возвращался главный "чекист" зоны — начальник отдельного батальона охраны капитан Жук по прозвищу Канарис… Храпов, как и любой "внутренний" сотрудник колонии, терпеть не мог "чекистов", внешнюю охрану, хотя и пил иногда с Жуком конфискованную у солдат и зеков водку. Судя по довольному виду Канариса, беглеца они взяли. То ли живым, то ли мертвым.
Комбат гордо возвышался в кузове грузовика. Храпову махнул рукой:
— Привет профсоюзникам! Можешь поздравить — почти со ста метров снял. От Канариса не уйдешь!
— Башку ему отпили и у себя в кабинете над столом прибей, — раздраженно посоветовал Храпов.
Про Канариса говорили, что он потомственный сторожевой пес. Еще дед его был зоновским егерем — охотником за побегушниками. В народе ходила шутка, что Канарис плакал только один раз в жизни, на поминках своей матери, когда заглянул на кухню, где жена чистила лук.
Сейчас Храпов был очень зол. Ясный пень — Канарис плюс поймал, а он, Храпов, минус. Пожалуйте, товарищ Храпов за звездюлями. Не углядел, не предотвратил. А что тут углядишь? И слепому видно, что беглец от порванной на фашистский знак жопы в лес рванул. В прошлом году двое таких же петухов на конвой с заточками кидались. А он, Храпов, виноват. И так из петухов отдельный отряд собрали, так всех же в одну кучу не сгребешь! Все равно в каждом отряде этого добра хватает, а не хватит — новых наделают. Было бы желание.