Воробей. Том 2
Шрифт:
— Иные из господ, вельможи немалого ранга, — мягко попробовал угомонить разбушевавшегося генерала Валуев.
— И что с того? — рявкнул тот. — Оглянитесь, милейший! Теперь власть — это мы! Читали Манифест? Вот Герману Густавовичу нашему ныне власть в державе принадлежит! Вот кто у нас ныне правит!
— Побойтесь Бога, генерал, — холодно процедил я. — Правит у нас государь император, и члены августейшей фамилии. И никто иной! Мы все здесь только лишь нанятые за жалование люди. Временные. А монарх в империи — это навсегда.
— Да я не покушаюсь на основы, граф, — легкомысленно отмахнулся от меня генерал. А ведь я был
— Согласен с генералом Тимашевым, — все-таки у Михаила Христофоровича весьма забавный акцент. — Гражданское правление в империи теперь в наших руках, господа. Однако это делает нашу работу еще более… ценной. Мы должны сохранить и приумножить богатства державы до того счастливого момента, как на престол взойдет его императорское величество Александр Третий!
— Дабы ими уже распорядился законный государь, — кивнул Валуев.
— Надеюсь, все единодушны в этом мнении? — сурово выговорил я, поочередно вглядываясь в каждого министра за большим круглым столом в зале Совета. — Продолжим. Михаил Христофорович, вы начали нам рассказывать об училищах при фабриках и заводах.
— Да-да, — тряхнул пышными бакенбардами глава минфина. — Именно так. Но об этом лучше расскажет уважаемый Владимир Карлович.
Владимир Карлович Рашет был в столице не частым гостем. По большей части, он странствовал по стране, бывая чуть ли не на каждой вновь открывающейся фабрике, руднике или заводе. В салонах Санкт-Петербурга его так и называли: Министр-Странник. Но я прекрасно его понимал. Мы намеренно ввели в империи такое жесткое, ограничивающее промышленников в части охраны труда законодательство. И далеко не все стремились его исполнять. Нарушений было много. Инспекторов — мало. В конце концов, было проще какому-нибудь чиновнику, причастному к торговле и промышленности — а именно это министерство возглавлял Рашет — присутствовать на открытии, и препятствовать, если выявлены нарушения. Чем потом требовать что-то, и получать бесконечные отписки.
Бюрократия — палка о двух концах. С одной стороны, можно просто завалить неприятеля бесчисленными циркулярами и требованиями справки. С другой — любое начинание может утонуть в болоте нескончаемых уточнений. И ежели уж кто-то не хотел исполнять распоряжения правительства, требовать разъяснений по тысяче пунктов уложения практически беспроигрышный вариант.
Министру нового министерства было тяжело. Это ординарных чиновников сложно, но вполне возможно набрать из смежных ведомств. А как быть, если требуются люди неравнодушные, да еще и разбирающиеся в вопросах предпринимательства? Рашету немало помогал однажды мной организованный Торгово-промышленный Союз. Этакая форма самоорганизации негоциантов и промышленников. Через Союз поставщики находили потребителей, а торговцы — производителей. Альманахи, теперь издаваемые раз в полгода, стали настольной книгой уважающего себя и свое дело предпринимателя.
Еще одним немаловажным аспектом в деятельности Союза, было распространение материалов об исключительно организованном деле. Кто-то так настроил пароходную торговлю по Волге, что корабли к пристаням подходят минута в минуту, по расписанию. Другой
А вот разгромными статьями Альманах не баловал. Плохих примеров было куда как больше, но о них никто не говорил. И, видимо, зря.
— Школы теперь появляются не только при промышленных предприятиях, но и на шахтах и реках, — кивнул Владимир Карлович.
— На реках? Это как же? Позвольте, — скривился Победоносцев. Чем немало меня удивил и позабавил. Этот-то куда лезет? Плохо знает господина Рашета? И то его качество, что он всегда разжевывает все досконально. Иной раз и поторопить его хочется, но нельзя. Такой уж он человек. К остальным его качествам я никаких претензий не имел.
— На рудниках все больше механических приспособлений, — вовсе не обратив внимания на реплику обер-прокурора, методично продолжил министр. — Томский Механический завод непрестанно радует всевозможными устройствами, сильно упрощающих труд шахтера. Но что бы ими пользоваться, нужно знать хотя бы цифры и буквы. Сначала рабочие зазубривают символы без понимания их сути, но после переходят к изучению счета и чтения.
— Уточните, Владимир Карлович, касаемо школ на реках. Вот Константин Петрович интересуется, — любезно попросил я.
— На крупных реках купцы, занимающиеся пароходным делом, сообща организовывают школы, — слегка мне поклонившись, начал разъяснения Рашет. — Механики, судовые матросы, портовые приемщики и составители грузов. Пароход — сложное техническое устройство, и для работы с ним требуются грамотные люди. Школы бесплатны для слушателей. Однако же попечители требуют от выпускников отработать в одной из пароходных компаний хотя бы год. За последний год из таких школ выпустилось не одна тысяча человек.
— Похвальное начинание, — согласился я. — Я понимаю, что народное просвещение несколько не ваша стезя, Владимир Карлович. Однако, не могу не предложить подумать о том, как еще ваше ведомство может способствовать повышению общей грамотности подданных империи. Возможно, следует ознакомить предпринимателей России с положительными опытами некоторых из них, в деле создания училищ и школ. С тем, чтоб и те, кто до сих пор этим у себя не занимался, задумались об организации чего-то подобного.
— Я отдам соответствующие распоряжения, — склонил голову Рашет. — Отлично станет, коли об этом станут говорить с листов Альманаха Торгово-Промышленного Союза, а не в официальных рекламациях правительства. Проку, ей-ей, будет больше.
— Об этом мы тоже сегодня поговорим, — усмехнулся я. — Однако же сейчас я хочу вот о чем спросить вас, господа. Скажите, чему мы станем учить желающих получить образование? Не будет ли программа классических гимназий излишне сложна для введения в Державе массового обучения? И второе: не просочатся ли в среду учителей лица, желающие не так образовывать народ, как агитировать свои мерзкие социальные идеи? При всем желании поднять грамотность с стране хотя бы до уровня той же Австрии, у меня нет ни какого желания способствовать распространению революционных идей. Кто готов высказаться?