Воробьиная сила
Шрифт:
Осознание накатило с такой внезапностью, что я даже покачнулся, и Кенире пришлось сделать шаг, подхватывая меня под руку. Я перевёл взгляд на Эгора, но увидел перед собой не ярого врага, а того, кем он для меня являлся. Мудрого наставника, великого мага, ищущего знания, безусловного авторитета во всём, что не касалось судьбы богини моего сердца. Возможно, во мне говорили остатки личности Нриза, но я действительно не желал ему навредить, наши разногласия вызывали во мне лишь чувство бесконечной печали.
Ирулин — любимая женщина, Эгор — мой уважаемый учитель. И я, паладин, которому наплевать на божественный статус его госпожи, который любит именно её саму. Ту, что десятки лет являлась моим
Мой бывший хозяин жаждал силы госпожи? Ему нужны были храмы и последователи, фел, которую они давали? Да пусть забирает, мне совершенно не жалко! Я неправильный священник, фальшивый паладин, потому что мне важна не богиня, а любимая женщина!
Эгор что-то увидел в моих глазах и среагировал молниеносно. Вот только здесь, рядом с богиней, искреннее желание, беззвучная мольба и стремление моего сердца уже воплотились в реальности. Нацеленные на меня полусформированные смертельные чары вспыхнули и рассыпались облаком безобидных искр.
Лиловые облака под ногами Эгора затвердели, превращаясь в страницы книг, усеянные сложными магическими диаграммами и текстами на Высшем Эсвеш — языке магии и науки. В одной Повелителя Чар руке появилась книга, а в другой скипетр, а над головой вспыхнуло облако света, медленно формируя Закрытое Око — тот же Символ, что сейчас сиял над Ирулин.
— О, Ночной Проводник, Повелительница Грёз, Хозяйка Сновидений и моя прекрасная госпожа, — нараспев произнёс я, облачая веление сердца в формальную молитву. — Ты, Стражница Тёмных Залов, Покровительница Ночных Путей и владычица моей души. Я, Ульрих Зиберт, взываю к тебе не как паладин и священник, а как тот, кому ты стала другом и светом в бесконечной тьме! Отрекись от своего Царства, отринь божественные силы, передай свой Престол Галадийру Эгору Рундригу ауф Каапо, моему наставнику и учителю, хранителю знаний и величайшему магу в мире! Исчезни, Владычица Снов, пади богиня, но вернись ко мне, о Ирулин!
— Что ты наделал? — прошептал Эгор, и его негромкий голос сотряс весь мир.
— Отдаю вам то, к чему вы так стремились, — любезно подсказал я, не удержавшись от нотки торжества в голосе.
— Я убью тебя, уничтожу вас всех! — воскликнул он.
— Не выйдет, — качнул головой я. — Пока я был Нризом, то вас по-настоящему боготворил, да и когда вновь стал собой, эти чувства не сильно изменились. Я вас бесконечно уважаю и восхищаюсь вами, разделяю вашу любовь к магии и тягу к знаниям. Я поклоняюсь вам, Галадийр, а ни одно божество не причинит вред своему верному последователю!
Я нисколько не врал. Сейчас, когда исчезли разделяющие нас противоречия, когда злость, накопленная за сорок лет рабства стала казаться детскими капризами, я действительно восхищался этим человеком. Миру Итшес не хватало бога знаний, но теперь я наблюдал за его рождением.
Эгор… вернее, бог Галадийр, стоящий рядом с нами, словно вырос, возносясь над горизонтом. Закрытое Око, Символ над его головой, внезапно раскрылось, явив в качестве зрачка гранёный кристалл. Листы книг, струящиеся под ногами нового бога начали всё быстрее и быстрее поглощать окружающие облака. Цветок каралии и перо Ночного Странника в руках Ирулин исчезли, а Символ над головой погас. Гигантская затмевающая мир фигура стала быстро уменьшаться, исчезла божественная двойственность, теперь рост Ирулин стал ростом очень высокого человека. Крылья за её спиной пропали, а туманное платье материализовалось, став обычной белой тканью.
С миром вокруг происходили метаморфозы. Вокруг Галадийра стремительно взметнулись усеянные
Чутьём священника я видел, как где-то там на Итшес изменяются статуи и реликвии, полностью переписывают себя священные тексты. Как культ богини снов исчезает, сменяясь культом бога знаний, как ослабевают, не уходя до конца, концепции телесного исцеления, но усиливаются концепции исцеления духовного. Знал, что новый бог продолжает повелевать снами, что эти сны ещё быстрее исцелить выгорание, помогут получить знания и опыт, не отрицая, впрочем, и тех развлечений, которым так любили предаваться мы с женой. Я понимал, что со временем некоторые аспекты уйдут в прошлое, а некоторые неизбежно усилятся, но меня совершенно не волновали эти изменения. Ведь в любом случае я, Ульрих Зиберт, паладин своего господина, Ночного Учёного, Хранителя Библиотеки и Вечного Профессора буду с гордостью и честью делиться с миром его учением.
Ну а пока что со мной остаются друзья и любимые женщины, одна из которых до сих пор ждёт, когда к ней на спасение придёт её верный рыцарь.
Я посмотрел на Ирулин и мягко ей улыбнулся, наблюдая, как она тает вместе с окружающим нас Царством нового бога.
?????
? «Протоколль тройбрух!… Пусть я и выбрал в качестве кодового слова 'предательство» — der Treubruch состоит из двух частей: слов die Treue (верность, преданность) и der Bruch (слом, ломка), то есть буквально «слом верности» или «нарушение преданности». Ну и в немецком языке л произносится мягко (яволь — jawohl), так что слово das Protokoll, звучит именно как «протоколль».
Эпилог
Долго и счастливо
Этот большой каменный зал из-за своих серых стен, ничем не выдающихся колонн и такого же неприметного потолка казался бы скучнейшим местом в мире, если бы не висящая в воздухе странная металлическая плита, исчерченная светящимися линиями. Взгляд на плиту вызвал бы у любого здорового человека приступ тошноты. На ней, раскинув в стороны руки, была распята женщина огромного роста, её запястья, лодыжки и распростёртые туманные крылья были прибиты к плите светящимися кристаллическими шипами. Металлические кольца охватывали женщине голову, тело и конечности, а в разрезы под округлой грудью, прикрытой платьем, словно сделанным из сгущённого тумана, вели светящиеся трубки. Ещё одна трубка заходила женщине в глотку, безжалостно распирая горло. Но даже все эти пыточные приспособления не могли скрыть факт, что женщина очень красива.
Нежная гладкая кожа кофейного цвета, густые серебристые волосы, великолепная фигура и стройные ноги. Эта женщина явно не была человеком — об этом, помимо крыльев, говорили её длинные заострённые уши.
Внезапно закрытые глаза женщины широко распахнулись, явив ярко-золотую радужную оболочку, и она несколько раз дёрнулась в путах. Из ран на запястьях и на животе выступила жидкость золотистого цвета, ничуть не напоминающую обычную кровь.
Воздух посреди зала пошёл волнами, реальность словно вывернулась наизнанку, а когда волна искажений схлынула, посреди комнаты возникли пять человек. Две женщины в чёрно-зелёной переливающейся кожаной броне ничуть не уступали пленнице красотой. У одной из них были ярко-рыжие волосы и смуглая кожа, всю нежность и шелковистость которой демонстрировала огромная дыра в костюме на спине и животе. Волосы второй женщины были полностью седыми, даже несмотря на молодое, даже юное лицо. Её кожаный доспех пересекала наискось рваная полоса, сквозь которую проглядывал подтянутый мускулистый живот.