Воробьиная сила
Шрифт:
? «Испытывал тот же странный стыд» — пусть слово «der Fremdscham» (чуждый стыд, немецкий вариант «испанского стыда») появилось в конце 90-х или начале 2000-х, но, понятно, само чувство люди испытывали всегда.
Глава 7
Сила дружбы
— Беспокоишься? — спросила Незель, пристально заглянув мне в глаза.
— Нет. То есть да, беспокоюсь, но считаю, что он справится, — честно ответил я. — Сколько бы ни было целителей и жрецов, но одной смерти избежать
— Ты сам видел, что Тана лучше, чем большинство участников, может даже вообще всех, — сказала Мирена, прижимаясь к Незель.
— Понимаю. Но в таких опасных делах всегда бывают случайности. Я беспокоюсь и за Ксандаша, но он-то взрослый и отвечает за себя сам.
Был уже поздний вечер, почти ночь. Санд сегодня остался с семьёй, Хартан побежал по своим молодым делам, а мы развалились на пушистом ковре в гостиной первого этажа, пили вино и вели неторопливую беседу. Как бы я ни пытался сохранять непроницаемое лицо, но скрыть чувства от высшей жрицы Фаолонде шансов было мало. Проектор, стоящий посреди комнаты, работал, показывая трансляцию игр, но в данный момент меня ничуть не интересовало происходящее в иллюзии. Моё беспокойство оказалось настолько велико, что меня даже не будоражил вид трёх прекрасных женщин в коротких халатиках, которые откинулись на подушках, вытянув длинные стройные ноги. Ну ладно, почти не будоражил.
— Тана тоже взрослый, — сказала Кенира, погладив меня по руке.
— Уж ты-то лучше всех понимаешь, о чём я, — ответил я ей.
Она кивнула. Я тоже ощущал её волнение, пусть ей лучше удавалось сохранять видимое спокойствие.
— Не понимаю, с чего такой прокисший виноград? — нарушила паузу Незель. — Хартан не впервые подвергает себя опасности. Когда он шёл сражаться с монстрами или раньше, перед поездкой в Ранраэ, ты не нервничал так сильно. Теперь же, во время честных состязаний, беспокоишься, словно потерявшая котёнка кошка.
— Завтра всё по-другому, — вздохнул я. — Раньше я был с ним, мог чем-то помочь — артефактами, магией, даже советом. Мог позаботиться о снаряжении, позвать Таага, да что угодно! Ну а завтра на боях мне останется только смотреть.
— Завтра ты тоже будешь рядом, — успокоила меня Кенира. — Как и я. И поверь, если что-то пойдёт не так, я сидеть спокойно не стану.
— Если его дисквалифицируют из-за вмешательства извне, он не обрадуется, — заметила Мирена.
— А вот это, мам, я как-нибудь переживу! — рассмеялась моя жена.
Незель сладко потянулась, заставив меня непроизвольно сглотнуть, и требовательно протянула опустевший бокал. Я приветливо улыбнулся, сплёл несложную структуру — из стоящей на столике бутылки вылетела большая тёмно-красная капля и подлетела к Незель. Та поймала её бокалом, благодарно кивнула и сделала глоток.
— Ты права, — наконец, сказал я ей.
— Конечно права! — рассмеялась Незель. — А в чём именно на этот раз?
— Ну, что я должен был бы беспокоиться
Мирена отстранилась от Незель и повернула ко мне голову:
— Куда уж лучше? Пусть я не полностью осознаю весь объём подготовки к моему спасению, — она одарила меня взглядом, столь полным тепла и благодарности, что моё сердце почти пропустило такт, — но всё остальное ты сделал как надо. Даже не просто «как надо», а перестраховался всеми возможными способами!
— Можно было бы сделать что-то ещё! — упрямо возразил я.
— Например?
— Ну, не знаю. Мог бы позаботиться, например, о запасе магии.
— Ты и так о ней позаботился. Нам с Кенри ничего не надо, а у Ксандаша, Дреймуша и Хартана имелись накопители.
— А если бы их не хватило? А если бы понадобилось элир больше, чем у них было при себе?
Незель вытянула стройную ногу и коснулась моей ступни. Пусть я понимал, что она сделала это без намёков, лишь желая успокоить, но в этом движении было слишком много эротизма, чтобы можно было говорить о каком-то спокойствии. Что удивительно, как Кенира, так и Мирена сопроводили этот жест одобрительными кивками.
— Ули, ты же сам понимаешь, что в тебе говорит упрямство, а не разум, — сказала Незель. — Если уж мы заговорили о магии, то понадобился бы либо какой-то безумно сложный артефакт, либо реликвия моего господина. Алира может восполнить потерю в обычное время, а в бою её магия принесёт только вред. Без последствий она может обмениваться магией только с Миру, для Ксандаша и Хартана её элир несла бы только опасность. Да и с Миру… Представить ситуацию, когда у кого-то из них двоих наступит истощение я не могу, а на воображение я никогда не жаловалась. Есть ещё ты, но у тебя ситуация другая. Магии у тебя вообще нет.
Мне не хотелось признавать правоту Незель, но выхода не было. Из-за завтрашнего начала нового тура боёв я накрутил себя настолько, что даже стал сомневаться в прошлых решениях. Да и, если подумать, и в предстоящих боях ничего страшного не было. Главный узкий момент — использование доработанного Последнего Шанса — я уже преодолел. Поговорив со жрецами Керуват, я выяснил, что Блюстительница Договоров даёт своё позволение при условии, если я деактивирую эвакуационный контур, оставив только защитный. Что я и проделал прямо там, на арене.
— Да, ты говорила, что Фаолонде могут передавать магию, — припомнил я.
Тема не слишком меня интересовала — существовало множество способов транспортировки элир, единственное, в интенсивном бою, где применялось множество сильных чар, страдала надёжность.
— Конечно могут, — улыбнулась Незель. — Ведь магия человека — часть его души. Но настоящая необходимость возникает редко — слишком узкая область применения.
— Имеешь в виду, что люди со столь совместимой элир, как мы с мамой, очень редки? — высказала предположение моя жена.