Ворон и медведь
Шрифт:
Одобрительный гогот и оскорбления послышавшиеся со всех сторон показали, что большинство аварской знати согласно со словами югура. Лиц тюрингов наоборот побагровели, а Годлав чуть было не схватился за меч, лишь в последний момент сдержав себя. Лицо кагана по-прежнему ничего не выражало, зато лежавшая в его ногах девушка откровенно насмехалась, глядя на гостей.
– Если бы здесь был наш король, - сказал Годлав, тяжелым взглядом уставившись на югура, - он бы показал, чего он стоит на самом деле. Он не старше вашего кагана, но уже покрыл себя славой в бою. А приехать он не мог - вторжение франков может начаться в любой день и он должен быть с войском.
Странная девушка вдруг гибко приподнялась и что-то
– А посольство короля Крута возглавляю я, - продолжал воина, - князь черных хорватов, Годлав...
– Не пытайся обмануть кагана столь неуклюжей ложью, - вдруг произнесла молодая женщина и все невольно замолчали при звуке ее голоса. Замолчал даже Годлав, задохнувшись от возмущения. Девушка же даже не смотрела на него - она смотрела на Ярославу.
– Не думай, если каган и его сестра также молоды, как и твои дети, то ты можешь крутить ими также легко, - продолжала девушка, - или ты думаешь, мы не знаем, кто стоит за троном короля Крута? Этот болван, - аварка небрежно кивнула на Годлава, - всего лишь раскрашенный чурбан, ничем не лучше тех, к которым привязаны кони за стеной хринга. А из-за чурбана шепчешь ты...
Эркан откровенно рассмеялся при виде того, как изменилась в лице Ярослава.
– Слушай Оуюн, - сказал он, - она не зря зовется Разумной. Моя сестра, хотя и молода - лучшая шаманка каганата. И служит она не Сварги-хану, не Умай, даже не темному Эрлику, но тем кто древнее их всех. Хар-Мекле, Черная Лягушка, Великая Пожирательница. На ее спине держится вся земля - если Оуюн хочет что узнать, просто ухо к земле приложит - и все что нужно ей Хар-Мекле скажет.
– Ну же, королева, - Оуюн ощерилась в хищном оскале, - не прячься за своего болвана. Ты же видишь - и женщина может говорить на совете авар. Так чего же хочет от моего брата твой сын?
Ярослава бросила быстрый взгляд на Годлава, но тот демонстративно отвел взгляд, обиженный, как быстро его раскусили. Королева пожала плечами и шагнула вперед.
– Хотели бы вы этого или нет, - сказала она, - но Тюрингия ныне - свободное королевство, которое вправе само выбирать союзников. И мы выбрали вас - потому что франки наши общие враги. Если в Тюрингии победят их друзья - следом наступит и ваш черед.
– Франки слишком далеко от нас, чтобы меня это беспокоило, - отмахнулся Эрнак, - тебе стоит придумать, что-то интереснее, чтобы я послал воинов на помощь твоему сыну.
– Если ты это сделаешь, - сказала Ярослава, - мой сын отдаст тебе треть добычи, что мы возьмем во франкских землях. А еще, чтобы скрепить наш союз, мой сын предлагает тебе в жены свою сестру. Неда, покажись жениху.
Девушка шагнула вперед и улыбнулась Эрнаку - к ее удивлению, молодой человек, вопреки всему, что она слышала о нем раньше, пришелся ей по душе. Но каган даже не взглянул на нее - в отличие от Оуюн, окинувшей Неду бесстыжим взглядом. Аварский каган столь же бесцеремонно разглядывал саму Ярославу.
– Твоя дочь мила, но, - он пренебрежительно усмехнулся, - кто будет кидаться на кости, когда есть целый окорок? Слушай слово кагана аваров, женщина - я отправлю свои тумены на помощь Круту, если он отдаст мне половину добычи, города Вену и Брно...и свою мать в жены. Твоя же дочь станет одной из моих младших жен. Но если ты не согласишься - когда франки пойдут на вас войной с запада, я ударю по Тюрингии с востока.
– Я...я должна поговорить с сыном.
– Некогда говорить, - оборвал ее каган, - или твой болван не сказал, что франки могут напасть в любой миг? Выбирай сейчас - или ты становишься моей женой или я ведутумены на Тюрингию.
Ярослава затравлено оглянулась по сторонам, - собственная свита старательно прятала глаза, авары же откровенно ухмылялись, - потом перевела взгляд на Эрнака
Воины Бога и Богов
Штурм подходил к концу и заканчивался он неудачей. Об этом свидетельствовали и мертвые тела, усеявшие склоны невысокой горы, нависавшей над неторопливо текущим Майном – сегодня воды реки обильно окрасились кровью. Франки и алеманы, прикрываясь щитами, медленно отходили от оседлавшего вершину укрепления, окруженного кольцевым валом из земли, бревен и камня. Самые отчаянные из нападавших сегодня уже прорывались за этот вал, но внутри, вторым кольцом, перед ними встал частокол из крепких, обожженных и заостренных сверху бревен. Из-за них метали стрелы и дротики защитники Фрейберга – одновременно крепости и главного святилища города Виртебурга. В конце концов, обессиленные франки признали провал штурма. Отходя, они огрызались, пуская в сторону крепости зажженные стрелы. Иные даже долетали, втыкаясь в деревянные стены, однако сильный ветер и срывавшийся с затянутого тучами неба мелкий дождь не давали огню разгореться.
Восточный вход в Фрейберг прикрывался двумя небольшими башнями, над которыми трепетали знамена с медведем Тюрингии. Под одним из этих стягов стоял коренастый мужчина лет пятидесяти, с окладистой бородой цвета темного меда и шрамом через широкое, почти квадратное, лицо. Он единственный из защитников крепости носил панцирь и шлем, увенчанный фигуркой вепря. Бронзовая кабанья голова украшала и рукоять меча на поясе воина. Серые глаза хмуро рассматривали отступавших врагов.
– Ты победил, Хеден, - из-за спины воина выскользнул высокий человек. Он носил причудливый наряд, сочетавший элементы мужского и женского костюма. Покрытое замысловатыми наколками лицо, напрочь лишенное бороды и усов, тоже немного напоминало женское. Сходство усиливали и длинные золотистые волосы, выбивавшиеся из-под шапки кошачьего меха, обрамленной перьями сокола. На груди висел маленький идол изображавший длинноносого мужчину с торчащим фаллосом. Тонкие запястья охватывали золотые браслеты в виде кусающих себя за хвост змей с головами кошек. Кошачьими были и зеленые глаза, внимательно рассматривавшие отступавших франков.
– Близнецы были с тобой сегодня, - продолжал Фреймунд, верховный жрец святилища в Фрейберге, - это чудо, что мы отбились сегодня от стольких врагов.
Хеден покачал головой.
– Богам придется постараться, чтобы совершить еще большее чудо, - сказал он, - мы потеряли много наших, а завтра враги снова пойдут на приступ. Да и разве Близнецы – это боги воинов?
– Фрейя вместе с Воданом ведет валькирий на битву, - возразил жрец, - сегодня она была с тобой – и она не оставит тебя и завтра.
– Хорошо бы, - пожал плечами Хеден, продолжая смотреть на противоположный берег реки, где стоял Виртебург. Даже в сгущавшихся сумерках он видел, как над городом реет зеленое франкское знамя с золотыми крестами и алыми розами. Хеден покачал головой и зло сплюнул.
– Боги, - проворчал он, - где они были утром?
Хеден, герцог Виртебурга, был двоюродным братом короля Германфреда. После смерти владыки Тюрингии, Хеден одним из первых поддержал Крута. Злые языки говорили, что Хедену, одному из лучших воинов Тюрингии, весьма благоволила и королева Ярослава и что именно ее стараниями Хеден взял сторону ее сына. Крут не остался в долгу, пожаловав Хедену город Виртебург с округою. Мало кому молодой король давал столь щедрый дар – здешние виноградники славились далеко за пределами Тюрингии и купцы сюда приходили даже из ромейских владений и сарацинской Испании. Кроме того, рядом с Виртебургом высилась святыня Близнецов – бога Фрейра и его сестры Фрейи. Множество паломников со всей Тюрингии и из-за ее пределов стекались сюда, чтобы поклониться божествам любви и плодородия, принося городу немалый доход. Наконец, Виртебург считался удобным местом для присмотра за попытками западных соседей вторгнуться в Тюрингию.