Ворон из пустого гроба
Шрифт:
Юкия обвел взглядом учителей и дерзко и безжалостно спросил:
– Как вы понимаете сущность Кэйсоин? Два года назад в покушении на убийство молодого господина были замешаны молодые Ямаути-сю. Уже тогда стало ясно, что «телохранителей, призванных защищать дом Сокэ» больше не существует и что проблема кроется в Кэйсоин – месте, которое должно воспитывать этих защитников. Однако администрация, которая должна была все выяснить, ничего не предпринимала. Я занялся этим вместо них. И если вы недовольны моими действиями, хотелось бы узнать намерения господина директора. Почему вы не сделали
– Я… – Сёкаку глубоко вдохнул под обвиняющим взглядом Юкии. – Директор академии подчиняется нынешнему Золотому Ворону. Кэйсоин должен отвечать его интересам.
– Так чего желает Его Величество?
– До сих пор Его Величество изволил приказать мне только одно.
Нынешний правитель не любил Ямаути-сю. Он не хотел иметь никакого отношения к академии и ее главе, который должен был поддерживать власть.
Это случилось в момент назначения директора на должность. Будущего руководителя академии вызвали в тронный зал, где он стоял перед правителем, скрытым за бамбуковым занавесом. Вместо него с Сёкаку заговорил секретарь: «Вы должны считать наследником престола не молодого господина, а его брата Нацуку».
Так прозвучал единственный приказ. Он противоречил воле прежнего правителя и к тому же передан через секретаря. Сёкаку засомневался.
«Ваше Величество. Это действительно так?» – обратился он к Золотому Ворону.
Но из-за занавеса донеслось лишь небрежное: «Делай как знаешь».
Директор так и не сумел определиться с позицией, поэтому внутри академии возник раскол.
– Несмотря на то что Ямаути-сю замыслили невероятное – убийство молодого господина, – Его Величество и тогда ничуть не рассердился.
– «Делай как знаешь»? То есть Кэйсоин стала такой из-за того, что вы преданно соблюдали его приказ? Похвально! – В голосе Юкии звучало неприкрытое презрение. – Похвально, но до невозможности глупо.
– Я знаю. И все же мой единственный господин – Его Величество.
– Так же как вы преданно служите нынешнему воплощению Золотого Ворона, я преданно служу истинному Золотому Ворону. И чтобы сохранить жизнь господина, я не пощажу никого, даже наставника.
Юкия мельком взглянул на Суйкана, и тот от злости закусил губу.
– Защитить Ямаути от обезьян сейчас может только Его Высочество. – Юкия снова посмотрел на Сёкаку. – Если Ямаути-сю так и не поддержат его и даже причинят вред, то Ямаути исчезнет вместе с нынешним Его Величеством, жизнь которого вы так оберегаете. Может быть, пора уже посмотреть в глаза реальности? Правителю угрожают не болваны при дворе, а обезьяны, настоящие чудовища! Не время балансировать между четырьмя домами!
Юкия повысил голос, будто хотел показать, что сердится.
– Молодой господин уже много раз пытался показать вам, что хочет поговорить по душам, устроить беседу. А вы… уж не знаю, боясь гнева Его Величества или еще по какой причине, наотрез отказываетесь. Может, вы просто боитесь за свой статус директора Кэйсоин, но это не отговорка. По вашей вине Его Высочество потерял лучшие кадры. Вы не смогли воспитать достойных воронов, которые стали бы орудием истинного Золотого Ворона и защитили
– Ну, хватит! – Сэйкэн протянул руку, останавливая нападки Юкии. – Думаю, господин директор уже понял, что ты хотел до него донести. Полагаю, дальше должен говорить сам молодой господин. Или я не прав?
При этих ласковых словах на лицо Юкии вдруг вернулась прежняя безмятежность.
– Именно так. Я должен знать свое место. Прошу прощения. – И он склонил голову.
Сэйкэн спокойно посмотрел на него.
– Однако имей в виду: Суйкан, похоже, не видел в тебе воспитанника, но я всегда рассматривал тебя именно так.
Юкия удивленно взглянул на Сэйкэна и через силу улыбнулся.
– Да, я знаю.
– Поэтому, хоть ты и правда использовал своих друзей, будучи слугой Его Высочества, в то же время не забывал искренне заботиться о них, ведь ты такой же воспитанник академии, как они.
При этих словах Юкия, который и глазом не моргнул бы, если бы его ругали, впервые дрогнул.
– Наверняка думаешь: чтобы уничтожить чудовищ, придется самому стать чудовищем. Так?
Юкия уже собрался что-то ответить, но так и застыл на месте молча. Сэйкэн смотрел на него с какой-то грустью.
– Возможно, ты хотел сказать: «Я готов стать чудовищем». Но прошу, не забывай, что внутри тебя есть другой Юкия, который чудовищем не стал.
Юноша ответил Сэйкэну пристальным взглядом, и вдруг лицо его приобрело растерянное выражение:
– Даже если так, я все равно не вправе говорить подобное.
Сигэмару шагал по территории академии, лениво думая: «Какая огромная сегодня луна!»
Наказание за драку им пока не назначили, и все приятели, закончив обрабатывать раны, тихо сидели в своих комнатах. К директору вызвали одного Юкию, и Сигэмару места себе не находил от волнения. Выволочка, видимо, затянулась: друг все не возвращался.
– Схожу посмотрю, что там, – сказал он Итирю и Тихае и вышел на улицу.
Запах земли, нагретой солнцем за день, и напоенных водой трав окутал его облаком. В небе висела яркая, точно непрожаренный желток, луна. Сигэмару направился к залу для тренировок и заметил, как в тени здания кто-то вышагивал взад и вперед. Сигэмару вбежал в тень, очерченную лунным светом, и окликнул знакомого:
– Эй! Ты что так долго?
– Сигэ… – Юкия удивился и поднял голову: лицо его было задумчиво.
«Что-то он приуныл», – подумал Сигэмару и показал другу сверток в руке.
– Голодный небось? Вот, я на кухне выпросил.
– Ох, спасибо за заботу.
Юкия явно попытался улыбнуться, как обычно, но веселье выдавить из себя не смог. Он присел на ограду и стал жевать уже совсем холодные онигири. С ним явно что-то было не так.
– Устроили выволочку?
– Ох, устроили.
– И что сказали?
– Ну… Отругали за плохой характер.
Вряд ли наставники сказали именно это. Наверняка прозвучали совсем другие слова. Сигэмару подумал, как утешить друга, и резко заявил: