Ворон: Сердце Лазаря
Шрифт:
Он приземляется на ноги рядом с кроватью. Женщина уже вопит. Зазубренные осколки торчат из ее спины и ягодиц, она судорожно отползает подальше от Хэррода, к плетеному изголовью кровати. Хэррод поворачивается к Джареду: штаны сбились вокруг лодыжек, влажный необрезанный пенис болтается внутри презерватива, успев обмякнуть и съежиться как посоленный слизняк.
— Хорошо хоть резинку не забыл надеть, гнусная ты скотина, — говорит Джаред. Он все еще смеется, практически хихикает. Что-то высвободилось в нем и выплескивается наружу. Ярость, унесенная в могилу и обратно. В смехе не меньше
— К-к-к-кто-о-о-о? — выкашливает Хэррод сквозь идеальное О разинутого в изумлении рта.
— Залетная пташка, — усмехается Джаред и отпихивает Хэррода. Толкает мужчину ладонью в голую грудь и тот падает спиной на туалетный столик. Духи и помады сыплются на пол. Один из флаконов разбивается, и комната наполняется приторно-похоронным запахом цветов.
— Кто…, - снова спрашивает Хэррод. Поднимает руку, защищая лицо.
— Медленно соображаете, а, мистер Хэррод?
— Убирайся! — орет девушка на кровати. — Проваливай, ебаный урод! Я полицию вызову!
Джаред не обращает на нее внимания, подходя поближе к съежившемуся у столика Хэрроду. Тот дышит тяжело, прерывисто — ему некуда бежать.
— Посмотри на меня, Джон Хэррод, — говорит Джаред. Он изо всех сил старается перестать смеяться. Прикусывает язык, но и это смешит. Хэррод украдкой смотрит на него, вскинув волосатые руки, и это просто охуенно смешно.
— Я знаю стишок, Джон Хэррод. Мама научила. Ты ведь не боишься детских стишков?
— Вон из моего дома! — вопит женщина за спиной. Хэррод не произносит ни слова.
Ворон к ворону летит, Ворон ворону кричит: Ворон! где б нам отобедать? Как бы нам о том проведать? [22]— Я сказала, вон из моего дома, псих ебнутый! Немедленно!
Джаред слышит, скрип кровати за спиной. Наклоняется вперед и бьет Хэррода в лицо, чувствует, как ломается под кулаком его переносица. Кровь заливает подбородок, яркими брызгами пятнает полированный паркет. Хэррод всхлипывает и складывает ладони лодочкой, защищая разбитое лицо.
22
Переложение Пушкина
— Прошу прощения. Но ты ведь не слишком слушал на самом деле? А у меня не так много времени. Приближается ураган…
— Да кто ты такой? — шепчет Хэррод. В его голосе больше страха, чем Джаред когда-либо слышал. Удушливого, непростого страха, которому он внимает с благодарностью.
— Вот в чем вопрос теперь… однако на чем я остановился? — Джаред чешет в затылке как Дровосек из «Волшебника Изумрудного города».
— Что тебе надо? — пресмыкается Хэррод. — Пожалуйста, просто скажи, что тебе надо!
Джаред заканчивает стишок:
Ворон ворону в ответ: Знаю, будет нам обед; ВХэррод рыдает. Джаред опускается на колени рядом с ним, изображая напускную заботливость.
— Ну и кто учит маленьких детей таким стихам, а?
Хэррод издает полузадохшийся звук и смотрит на кровь на своих ладонях.
— Вот если б она читала мне библию, как наверняка делала твоя матушка… возможно, тогда из меня получился бы хороший человек. Совсем как из вас, мистер Хэррод.
— Ну все, козел, хватит с меня твоего дерьма, — Джаред оборачивается к голой женщине на кровати как раз в тот миг, когда она вскидывает огромный дробовик. Патроны рассыпаны по смятым простыням как конфеты.
Джаред падает на пол и откатывается подальше от кровати, подальше от Хэррода. Грохот выстрела в маленькой спальне оглушителен, как плененный и рвущийся на свободу гром. Джаред знает, что его задело, еще не перестав двигаться. Он поднимается, пошатываясь, пока она перезаряжает ружье, отбрасывая пустые гильзы и досылая два следующих патрона. В его боку дыра размером с апельсин и он чувствует дух собственных развороченных внутренностей.
— Господи ты боже мой, Хэррод, где ты эту стерву откопал? — Джаред бросается на кровать. Женщина поднимает ружье, целясь длинным сдвоенным стволом, но долей секунды позже он вырывает оружие из ее рук. Она снова вскрикивает и соскальзывает на пол.
— Это никакого отношения к вам не имеет, дама, так что не лезьте на рожон и все обойдется.
Углядев свой шанс, Хэррод пинком сбрасывает брюки и бросается к двери. Исчезает быстрее, чем Джаред успевает обругать его тощую, бледную трусливую задницу.
Джон Хэррод захлопывает за собой дверь коттеджа, гнездышко, в котором он селил одну женщину за другой вот уже три года. В основном черных и латиноамериканок. Буря немедленно обрушивается на него шквалом. Он оскальзывается на крыльце и приземляется в грязную кучу между олдсмобилем и домом. В ушах звенит от выстрела, рот полон крови из сломанного носа.
Он едва не ударяется в панику, когда лезет за ключами и обнаруживает, что на нем и штанов-то нет, но потом вспоминает, что запасная связка есть за противосолнечным щитком. Плюхается за руль и захлопывает дверцу, отрезая шторм и чокнутого сукина сына в белой карнавальной маске.
Джон Хэррод опускает щиток и ключи падают на его голые колени, холодный металл на обнаженную кожу. Сперва он пытается завести машину ключом от багажника, и с минуту ищет правильный. Сердце отстукивает секунды как при обратном отсчете. Потом возникает резкий скрежет и он щурится сквозь дождь, бьющий в лобовое стекло. Большая черная птица сидит на капоте, таращится на него.
Ворон к ворону летит…
— О Господи, — бормочет он. Поворачивает ключ в зажигании и жмет на педаль газа. Машина мгновенно оживает, мотор кашляет, трещит и умирает. Ворон простирает крылья и громко каркает, ковыляет и клюет лобовое стекло.