Ворон ворону глаз не выклюет. Том III
Шрифт:
Сделав глубокий вдох и позволив запаху смерти наполнить лёгкие, Виктор улыбнулся, довольный своей работой. Он задел носком отвалившуюся голову Духовного судии. Безликий болванчик, идол, из которого даже чёрт не вылезет. Он распался в труху под подошвой сапога.
– На скотобойне и то меньше трупов. Тэно же послали токо за мудрецом!
Виктор задрал голову и увидел Крыса. Тот свесился с балюстрады и во все глаза уставился на обезглавленного Монна. Удивительно, что он решил остаться. Следил? Беспокоился?
– Я так захотел. Оспоришь?
Крыс замотал головой с такой силой, что сполз капюшон. В повисшей тишине слышалась игравшая на улице песня, Виктор не сразу узнал Элли Белл. Насладиться её чарующим голосом не вышло – едва взяв последнюю ноту, она сорвалась
Глава № 4. Тень всегда идёт по твоим следам
В тюрьме что-то происходило. Что-то, что не вписывалось в цикл.
Стоилоф утихнуть визгу певички Элли Белл, как начали кричать на улице – но коротко, вскоре всё стихло. Чья-то грузная поступь эхом разносилась по зоне содержания, когда затихали шаги, их сменяло лязганье. Шаги-лязг-шаги-лязг, и с каждой минутой шагов становилось всё больше. Вскоре лязганье добралось до камеры номер четырнадцать. Заскрежетали ключи в замках. Двое тюремных работников с интересом присмотрелись к Хейду, переглянулись между собой и кивнули, не проронив ни слова. Пока один охранник, позвякивая связкой ключей, ушёл открывать соседнюю камеру, его напарник приблизился к койке. За любопытство здесь карали дубинкой – Хейд понятливый, одного раза хватило, потому он молча сел и протянул руки. К наручникам прицепили цепь.
Как оказалось, из всех заключённых один Хейд остался невольником. Беззаконники выходили из открытых камер со счастливыми улыбками, жали друг другу руки, как старым знакомым, помогали избавиться от стальных браслетов. У каждого остались следы после общения с адептами Пламенного судии: вырванные ногти и ожоги – стандартный набор, у одной женщины выжгло полголовы, а вместо глаза была глубокая впадина.
«Очищающее пламя, мать его», – Хейда пробила дрожь. Его ждала подобная участь, если Артур исполнит свои угрозы. Но плевать на квадрианцев – чёртовы мозгоеды на свободе, вот от чего волосы вставали дыбом! Они захватили тюрьму поразительно быстро, без взрывов и резни. Натренировались в крепости Хранителей? Или успели сманить на свою сторону весь персонал? Порой казалось, что Хейд – последний человек в Дарнелле, кто ещё в своём уме.
Над головой зазвенел громкоговоритель: «Тук-тук, как слышно? Сим сообщением я официально объявляю себя новым хозяином вашего дома покаяния. Любите меня и жалуйте!» По зоне содержания прокатились улюлюканье и свист, сегодня у Левиафанов появился свой повод праздновать. В голове Хейда роились навязчивые мысли: а что если насадиться глазом на торчащий штырь? Или обернуть цепь вокруг шеи и сигануть через перила? Лучше уйти на своих условиях, раз он по-любому нежилец. Решимость крепла с каждым шагом, вот-вот, сейчас, ещё шаг и он точно это сделает, или нет, нельзя торопиться, в запасе всего одна попытка!.. Хейд не мог. Тело отказывалось слушаться, противоречия опутали по рукам и ногам. Самоубийство – не такая уж простая штука, как оказалось.
Над головой звенел громкоговоритель: «Уважаемые мийстеры, ваше сопротивление бессмысленно. Как глава тюрьмы, я заверяю, что не трону того, кто сложит оружие добровольно. Спешите, торопитесь! Предложение действует ровно до тех пор, пока мои люди не выломают двери сами». «Мийстеры». А казалось, что хуже уже некуда. Хейд почти решился сотворить задуманное, на этот раз – железно, как поводырь схватил его за плечо и втолкнул в незнакомый кабинет. Холодный свет коридоров сменил приятный полумрак. Комната была обставлена не слишком вычурно, но и без скромности: дубовые панели на стенах, большое кресло у стола, слегка вызывающие абстрактные картины, кованые шкафы – строго и немного громоздко. Ищейка, этот обтянутый кожей скелет в нищенских обносках, казался здесь лишней деталью. Рассевшись в кресле и закинув ноги на стол, он водил пальцем по рычажку переговорного устройства.
– Вот мы и встретились, мийстер Морт. Как и обещалось, – Хейда передёрнуло от тягучего «ми-и-йстер». Охранник провёл его мимо парочки Левиафанов, которые рылись в шкафах с документами, и усадил на стул напротив Ищейки. – Ну что, дружок, на третий раз тебе
Вместо ответа Хейд разглядывал мраморные часы, пепельницу, ручку с золотым пером, чернильницу в виде бюста Арчибальда IV. Столько инструментов для убийства себя или Ищейки, вот они, лежат прямо перед носом и одновременно в полной недосягаемости. Стоило насадиться глазом на штырь.
– Запудрил-таки, – вздохнул Ищейка и накрутил на палец козлиную бородку. – Он хоть признался тебе, что был одним из нас? Маленький свирепый зверёныш! Но с такими жалостливыми глазами, они могли растопить заледеневшие сердца шаманов. А потом Айра наносил удар, и горцы оставались без защиты. Лёгкая добыча, – Ищейка склонился над столом, поближе к пленнику. Взгляд его был дурной, болезненно-безумный. – Смекаешь, к чему я веду? Айра всю жизнь промышлял тем, что забирался людям под кожу и кусал в самое уязвимое место. А ты, мийстер Морт? Тоже повёлся на его печальные глаза? Думаешь, что с тобой он обойдётся иначе? Да кто ты такой, чтобы заслужить подобную милость. «Брат»? – последнее слово прозвучало, как плевок. – Ох, мийстер Морт, эта роль куда больше подходит мне. Мы росли и охотились вместе, разделяли между собой мысли, сны и желания. А чем можешь похвастаться ты?
Молчание давалось всё тяжелее. Беспокойные пальцы Ищейки перебирали вещи на столе, пока не наткнулись на портсигар, в котором нашлась пара сигарет, явно не из дешёвых. На его лице засияла улыбка, а рука уже шарила в нагрудном кармане жилетки.
– Какой же скучный, а! – так и не дождавшись ответа, Ищейка засунул в уголок рта сигарету. Завоняло серой, пока он чиркал спичкой о бок мятого коробка. Рядом лежала зажигалка, но она осталась без внимания. – Я не собираюсь кусаться, наоборот, всячески заинтересован в том, чтобы с тобой подружиться. Со мной многие мечтают дружить.
– Вы всегда начинаете дружбу с пули? – процедил Хейд сквозь зубы. Жутко бесила эта самодовольная рожа, особенно когда Ищейка затянулся, с наслаждением наполнив лёгкие дымом. Хейд мог только мечтать о таких глубоких вдохах, с его-то рёбрами.
– А, хранительское логово, точно-точно. Далеко же тебя занесло, мийстер Морт. Дай угадаю: Айра тоскливо повздыхал о своей судьбе, и ты поскакал выполнять его прихоти? Наверняка так было и с театром – Айра проверял, насколько легко вить из тебя верёвки. Видишь, я всё-всё знаю, – Ищейка улыбнулся, обнажив ряд удивительно чистых для курильщика зубов. Выпирающие клыки придавали ему хищный вид. – Насчёт пули – уж извини, накладочка вышла. Такую мелочь, как ты, трудно было опознать во время беспорядков. Чем больше свора, тем сложнее за ней следить. Очень не хватает толковых рук. Вот как у тебя, к примеру.
Если бы не наручники, то Хейд заткнул бы себе уши. Хоть и знал, что за человек сидит перед ним, знал, что нельзя ему верить, но всё равно вслушивался в каждое слово. А вдруг правда? Пусть не всё, но часть? Сам ведь иногда дивился, что так покладисто выполняет любые просьбы брата. Может, дело было вовсе не в желании исправить ошибки прошлого. Может, и не надо было Айру ни от кого спасать, а наоборот – спасать людей от него. Может, может, может…
– Уверен, что Айра всеми силами очернял нас, особенно меня. Но умный человек, прежде чем сделать выводы, для начала выслушает обе стороны, верно? – Ищейка прервался на пару неспешных затяжек. – Думаешь, небось, что мы, как рой саранчи, бездумно сжираем всё, что на глаза попадётся. А вот и нет! Какой смысл оставлять после себя мёртвую пустошь? Я вот, к примеру, хочу в старости кряхтеть на скамейке, покуривать хороший табак и пугать молодёжь байками о сегодняшних временах. Одна беда – мне и до ста лет не дотянуть, пока Тормандалл заляпан ромбами. Как и тебе не дожить до своих пятидесяти – по той же причине. Пока люди жмутся к безликим статуям в страхе перед «беззаконниками», каждый из которых – вероятная Дикая Кэйшес, приближённым всегда будет, чем побаловать себя на завтрак. Удобная сказочка-пугалочка вышла, согласись?