Вороново крыло
Шрифт:
Перес не нашелся что ответить.
— Как Кэтрин умерла? — спросил Росс. — Никто мне ничего не говорит.
И перевел взгляд на женщину. Та сделала вид, что не слышала.
— Мы предполагаем, что ее задушили, — сказал Перес. — Узнаем наверняка, когда прибудут люди из Инвернесса. У них больше опыта в расследовании подобных преступлений.
— Но кому вообще она могла помешать?
Казалось, Росс и не ждал ответа, но Перес решил воспользоваться моментом.
— Мы надеемся, вы поможете нам это выяснить. У вас есть какие-либо предположения? Парень, которому она дала отставку? Может,
— Нет. Может, что и было, но не меня об этом спрашивать. Вы, наверное, думаете, что мы были близки. Мы же вдвоем остались. Но, видите ли, инспектор, Кэтрин со мной не откровенничала. Я плохо знаю, чем она жила. Мы жили под одной крышей, но мне порой казалось, мы друг другу чужие.
— Пожалуй, с подростками всегда так, — сказал Перес. — Они не любят, когда взрослые лезут в их дела. («Хотя мне-то откуда знать? Своих детей нет, а когда был подростком, вообще жил в интернате. Я бы счастлив был проводить с родителями хоть каждый вечер».) Но вы можете назвать хотя бы ее друзей? Вдруг они что скажут.
Росс помолчал.
— Думаю, Кэтрин ни с кем и не дружила. Была сама по себе. Вот Лиз, моя жена, совсем другая — у нее было много друзей. На похоронах в церкви было не протолкнуться, люди толпились у самого выхода. Многих пришедших я даже не знал, а они считали ее своим другом, тепло к ней относились. А кто придет к Кэтрин на похороны? Немногие.
Слова Росса ошеломили Переса. До чего жутко слышать такое — аж мороз по коже. Интересно, всегда ли он так? Часто ли сравнивал дочь с женой и находил, что сравнение не в пользу первой?
— Ее вроде бы видели с Салли Генри, нет? — наконец поинтересовался он.
— Дочь учительницы? Да, верно. Они вместе ездили на автобусе в школу. Я Кэтрин подвозил редко. Слишком рано выхожу, да и возвращаюсь поздновато. — Он чуть заметно улыбнулся, и Перес впервые испытал к нему сочувствие. — К тому же это ведь, как говорится, не круто, да? Когда в школу подвозят родители. Салли часто у нас бывала. Я радовался, что Кэтрин не одна. Но не знаю, насколько они были близки.
— А как насчет молодых людей?
— Не уверен, что у нее вообще кто-то был. Даже раньше, до переезда, — сказал Росс. — А если и был, вряд ли Кэтрин посвятила бы меня.
Перес ушел, а Юэн остался — сидел, уставившись в пустое пространство. Перес так и не понял, кого Росс оплакивает, дочь или жену.
Выйдя из здания школы, он посмотрел с холма на раскинувшийся внизу знакомый городской пейзаж. После разрыва с Сарой он вернулся обратно на Шетланды. Свой поступок Перес воспринял как поражение, побег. Да, его вроде как повысили в должности, но можно ли назвать то, чем он занимается сейчас, реальным делом? На это намекали и его коллеги в Абердине: «Не рановато ли на пенсию собрался, а, Джимми?» Однако Пересу было все равно. Он больше не стремился раскрыть преступление века — слава его уже не прельщала. Теперь же наклевывалось что-то действительно серьезное, и к нему вернулся прежний азарт. Конечно, рано радоваться, ничего еще толком не известно. Но он нутром чуял — дело непростое. И несколько воспрянул духом. Вот она, возможность сделать хоть что-то как надо.
Глава девятая
Когда Фрэн
А в школе все окна ярко светились. Свет падал на игровую площадку, отражаясь от раскатанной мальчишками ледяной горки и слепленного наполовину снеговика.
Поначалу любопытство других родителей показалось Фрэн оскорбительным. Но потом она подумала: а ведь никто из них толком Кэтрин не знал. Она переехала совсем недавно и для них была совершенно чужой, они знали о ней ровно столько, сколько о человеке, которого впервые увидели по телевизору. Фрэн обступили со всех сторон, интересуясь подробностями. Правда ли, что вороны выклевали оба глаза? И что Кэтрин лежала на снегу в чем мать родила? Была ли кровь?
Фрэн отвечала через силу.
— А я видела, как детектив с Фэр-Айла заходил к Магнусу Тейту.
Это сказала сухонькая востролицая женщина. Ей было хорошо за сорок, и она вполне могла оказаться матерью, а то и молодой бабушкой. Пронзительным голосом, перекрывавшим остальные, женщина продолжала:
— Хоть бы на этот раз его упрятали туда, где ему самое место.
— О чем вы?
— Разве не знаете? Это не первый случай. Одну девочку уже убили.
— Зачем ты, Дженнифер? Мы же не знаем, что с ней случилось.
— Так не в воздухе же она растворилась, а? Как сейчас помню: дело было летом, всю неделю задувало. Ни самолетов, ни паромов — все отменили. Выходит, Катриона никак не могла далеко сбежать — маленькие девочки в одиночку не разгуливают.
— Кто такая Катриона? — Фрэн убеждала саму себя, что это все досужие сплетни, не стоит им поддаваться. Но спросить-то можно.
— Ее звали Катриона Брюс. Девочка одиннадцати лет. Семья жила в том самом доме, где сейчас Юэн Росс. Вот ведь совпадение, а! Семья после того случая уехала. Да и как им остаться, когда все вокруг напоминало о дочери? К тому же они так ничего и не узнали. А неизвестность хуже смерти. Страшно представить, что он сделал с телом.
— Но если Магнусу не предъявили обвинений, — во Фрэн с новой силой заговорили либеральные взгляды, — как можно с такой уверенностью заявлять, что это он?
— Он, он, кто же еще. Мы всегда знали, что Магнус больной на голову, все равно как ребенок. И были уверены, что он и мухи не обидит. Дети к нему бегали, а мы и не запрещали. Наивные! Ну да теперь-то знаем.
«А ведь и я не запрещала Кэсси разговаривать с ним, — подумала Фрэн. — Меня же никто не предупреждал». Она вспомнила, как Магнус выходил из дома поприветствовать их — догоняя, шел торопливо, чуть не спотыкался.