Вороны всегда следуют за волками
Шрифт:
–Так как он собрался совершать сделку, если не выходит к покупателю?
–Зови босса, Бык, чего встал? – подсказал ему один из игроков. – Да не ори только, нормально позови. – он улыбнулся Набате, похвастав парой золотых зубов.
Здоровяк еще почесал в затылке и пожал плечами.
–А ты совсем одна, без охраны путешествуешь? – инквизитору не понравилось, каким тоном старый фамиан задал ей этот вопрос. В нем словно сквозила угроза. – Не боишься пустошей?
Набата фальшиво улыбнулась. Здоровяк шагнул мимо нее к пещере, оказавшись спиной ко всем.
–А кого мне бояться? – она покрутила в пальцах горошины. Здоровяк почти доплелся до входа.
–Да мало ли опасностей во-…
Договорить ему было не
Набата ловко метнула горошины в огонь. Костер, вокруг которого они сидели, взорвался снопом углей и синих искр, издав несколько громких, похожих на выстрелы, хлопков. Бандит, что улыбался Набате, испуганно вскрикнув, упал назад со своего места. Фамиан вскочил, хватая карабин, но упал, сраженный пулей Теодора. Лишь через мгновение до Набаты донесся звук его выстрела. Вторым упал здоровяк, почти одновременно с фамианом – инквизитор прострелила ему затылок, и тот, сделав еще несколько неуверенных шагов, рухнул в пыль, нелепо подергивая на земле конечностями. Набата одними губами поблагодарила богиню за то, что направила ее руку и не позволила промахнуться. Увы, такое случалось чаще, чем хотелось по мере того, как хуже становилось зрение.
Оставались двое. И Скряга в пещере. Тот, что свалился со своего места, пытался бежать в ночь, уронив шляпу, но его настигла пуля Теодора. Последний бандит сверлил Набату взглядом, держа руку на ноже. Инквизитор выстрелила. Но револьвер дал осечку.
Проклятье! Она же все проверяла!
Довольно оскалившись, противник бросился на Набату, размахивая ножом. За спиной из пещеры послышались тяжелые шаги и хриплое дыхание. Набата ощутила привычное покалывание на кончиках пальцев – рядом магия. Она ловко отскочила назад от ножа, нацеленного ей в грудь. Нырнула под руку бандиту, но тут что-то дернуло ее за лодыжку, с такой силой, что инквизитор больно ударилась ребрами о камни, выронив оружие и удивленно вскрикнув. Третий выстрел Тео убил противника с ножом, но то, что оплело ногу Набаты, теперь тащило ее прочь от костра, в пещеру, в полумрак.
Теневис наблюдал со скалы, как инквизитор подобралась к людям Скряги. Как дружелюбно завела с ними разговор, чтобы подобраться ближе и усыпить внимание. Хитро. Особенно для такой, как она. Он видел, как она что-то крутит в пальцах, но бандиты, похоже, этого не замечали.
Когда костер взорвался синими искрами, начался переполох. Двое умерли, даже не успев начать сопротивление. Теневис взволнованно взъерошил перья, когда до него донесся запах крови, пороха и смерти. О, как бы он хотел броситься туда, забрать чью-либо жизнь, ощутить горячую кровь, утекающую между пальцев вместе с жизнью. Но он научился сдерживать свои природные порывы и придерживаться голоса рассудка. Он здесь не ради насилия. Реликвия – важна только она и больше ничего. Он не мог понапрасну рисковать своим сосудом. Тогда все годы его поисков станут напрасны. Придется начинать заново.
Нет.
Сильнее всего он не желал снова переживать боль от перерождения, с него хватит и приступов той, что терзает нынешнюю оболочку. Демон не страшился боли физической, но эта… Она была за гранью его понимания. Однажды Теневис слышал рассказ человека, лишившегося руки. Он говорил, что чувствует боль в конечности, которой нет, как зудит кожа на ладони, которой нет, и это сводит с ума. Пожалуй, что-то общее между этим рассказом и ощущениями демона было, если учесть, что у Теневиса не хватало не только руки, а всей его истинной оболочки. Многие его сородичи теряли рассудок от бесконечных мучений, которые им приносило их жалкое паразитическое существование в смертных телах, но он не испытывал к ним сочувствия. Его волновала только собственная смерть. Истинная смерть, к которой мог привести столь желанный артефакт. Именно поэтому Теневис будет осторожен и не допустит провала.
Но когда внизу все закончится,
Набату на животе тащило по земле, острые камни больно впивались в ребра, царапали кожу, пыльник мешал, путаясь под плечами. Толкнувшись руками, она смогла перевернуться на спину. Темнота не позволяла разглядеть детали, но инквизитор и без них поняла, что перед ней порождение Белета – демона жадности. Рот Скряги растянулся неестественно широко, выпуская гибкий длинный язык, который обвил лодыжку Набаты и сейчас тащил по земле прямо в пасть. Помимо уродливого рта, полного острых зубов, одержимый оказался кошмарно толст – его голова утопала в складках кожи и жира, сразу переходя в плечи, лысая макушка с парой сальных волосков блестела от пота в свете масляной лампы у него за спиной. Кем бы ни был Скряга при жизни – от того человека ничего не осталось, только искореженная, измененная по воле демона оболочка, отвратительная и уродливая, лоснящаяся от пота и жира. От самой только перспективы соприкоснуться с кожей этого существа Набату затошнило.
Борясь с собственным пыльником, инквизитору все же удалось схватиться за нож, спрятанный за голенищем сапога. С ловкостью голодного сквелька, Набата попыталась отсечь тонкий язык, тащивший ее в пасть Скряге, которая раскрывалась все шире, готовая поглотить свою жертву. У нее не было сомнений – он смог бы проглотить ее целиком, если захочет. Острая сталь рассекла воздух, задев мясистую плоть языка, оставив тонкий глубокий порез, но этого оказалось достаточно, чтобы Скряга взвыл от досады и ослабил хватку. Все порождения Белета славились трусостью и страхом перед болью. Ухватившись за возможность освободиться, Набата кувыркнулась назад, рывком встав на ноги и освобождаясь от мешавшего двигаться пыльника.
Язык с отвратительным звуком вернулся в пасть, щелкнули острые зубы. Скряга испепелил инквизитора взглядом маленьких глаз на жирном лице. Набата отступала к костру, с ужасом обнаружив пустую кобуру на бедре. Задница Якова, она же выронила револьвер, когда упала! Взгляд метался в сумраке затухающего костра в поисках оружия. С другой стороны, какой толк от заклинившего ствола?
Взор демона остановился на знаке инквизиции. Одержимый зашипел, щуря блестящие глазки.
–Нет! Я тебе не достанусь!
Мало кто ожидает такой скорости и прыти от столь тучной туши. Вот и Набата не ожидала. Скряга метнулся в ее сторону с ловкостью, которой позавидовал бы кот. Врезался в нее всем своим весом – инквизитор ощутила, как земля ушла из-под ног, а из легких выбили весь воздух. А еще боль – словно ее сбил летящий на всех парах локомотив.
Завершение полета оказалось еще более болезненным. Набата спиной врезалась в острые скалы, за которыми скрывался бандитский лагерь от посторонних взоров, от удара затылком перед глазами затанцевали яркие пятна. Она чудом сохранила сознание, но упала ничком в щебень и пыль. В ушах звенело, но сквозь этот противный звон она услышала приглушенный хлопок – карабин Тео. Демон снова взвыл. Но куда протяжнее и громче, чем в первый раз, когда его плоти коснулась острая сталь ножа.
Превозмогая боль, Набата наощупь нашла в карманах нужный флакон. Сломала его большим пальцем. Содержимое просыпалось ей в ладонь – красный порошок. Она вдохнула его.
Боль отступила почти сразу, сознание прояснилось. Ночь стала ярче, а зловоние Скряги куда отчетливей. Это было похоже на погружение в ледяную воду ленивым утром, когда ты едва открыл глаза, еще не прогнав остатки сонного плена из разума. Ощутив прилив сил и уверенность, Набата поднялась на ноги.
Демон выл, катаясь по земле и держась за простеленное колено. Жалкое зрелище – нога сломалась под его колоссальным весом и теперь смотрела в сторону под неестественным углом. «Спасибо, Тео». – она мысленно поблагодарила ученика.