Воропаев и принцесса
Шрифт:
– Неважно, - сказала томно Лиля. - Не будем об этом…
Мы выпили за поэзию, и принцесса прочитала три своих стихотворения. Стихи были плохими, но читала их она хорошо, с глухим подвыванием и чуточку нараспев, как Белла Ахмадулина или даже Бродский, и я вдруг подумал, что она, наверное, хороша в постели.
Подумав это, я вздрогнул и огляделся. Лиля сидела с раскрасневшимся лицом, ворот ее блузки был расстегнут, Воропаев обнимал ее за талию, и на лице его было написано блаженство. Моя жена вышла. Мне стало по-человечески жалко Воропаева и принцессу. Все мы люди,
Последнее я повторил Воропаеву на лестнице, когда мы в очередной раз вышли покурить.
– У меня однокомнатная квартира! - сказал я.
– Но есть же кухня, - проницательно затянулся моей сигаретой Воропаев.
– Но там негде лечь! - как последний идиот, наивно воскликнул я.
– А мы и не собираемся ложиться… - сказал Воропаев, - мы спать не хотим…
Я не нашелся, что на это ответить, и только сказал после паузы:
– Ты понимаешь, что Ленка меня убьет?!
– Не убьет, - просветленно отвечал Воропаев. - Подуется и простит. Не в первый же раз…
– Что значит «не в первый раз»?! - вскинулся я. - Ты что?! Я при ней сюда никого не вожу!
– Сюда не водишь… - с улыбкой сказал Воропаев. - Не сюда водишь. Какая разница, не кипятись…
Удар был безошибочным. Воропаев хороший психолог, когда захочет.
«Я не имею права их осуждать, - подумал я.
– Ни принцессу, ни его. Я сам еще совсем недавно был таким же…»
– Идем в дом, - сказал Воропаев, - чего ты волнуешься? Мы ж не сразу останемся. Еще даже чай не пили…
– Нет!!!
– вскричал я.
– Нет! Я тебе сказал! Что значит «останемся»?! Это семейный дом! Здесь нельзя!.. Я не разрешаю!
– Идем, - сказал Воропаев.
– Не кричи, соседи услышат. Чего ты раскричался?
Когда мы вошли, Лиля рассказывала моей жене историю, как одна ее подруга в Казани долго не могла никого себе найти, а потом познакомилась с мужчиной гораздо старше себя.
– Встречалась с ним, встречалась, - сказала Лиля, наливая себе и моей жене водки, а потом ей мама ее и говорит: расскажи, мол, дочка, кто он да что… Маме же, ей интересно…
Она подняла рюмку:
– За мам! Я сама мама.
Воропаев заулыбался:
– У Лили сыну шесть лет…
Мы все выпили.
– Так вот, она стала рассказывать маме, - продолжила Лиля, - и как-то постепенно выяснилось, причем само собой, что называется между делом, что моя подруга встречается с мужем своей двоюродной тетки!.. А там, у тетки, уже чуть ли не до развода дошло…
Моя жена со стуком поставила рюмку на стол.
– Да!..
– сказала она.
Но Воропаев не дал ей закончить.
– У Лили чудная девочка, - сказал он.
– Мальчик, -- сказала Лиля, - только что говорили. Ты уже напился, сволочь…
Воропаев засмеялся:
– Какая разница! За детей!
Он
– А у нас с тобой будут дети?
– Дурак!
– засмеялась принцесса и оттолкнула его.
Я почувствовал, что мне надо что-то срочно предпринять, или у них точно будут дети, причем начнется это все прямо тут же, на нашей маленькой восьмиметровой кухне…
Воропаева несло.
– Куннилингус!
– громко сказал он принцессе и моей жене.
– Вы знаете, что это такое?!
Что это такое, признаюсь, не знал и не знаю до сих пор даже я, но, почувствовав что-то нехорошее, сказал Воропаеву:
– Не хами при дамах.
– А я не хамлю, - обиделся Воропаев, - это, между прочим, медицинская латынь…
– Я знаю, что это такое, - сказала принцесса…
Мы еще немного поговорили. Воропаев и я рассказали по неприличному анекдоту. Моя жена в основном молчала. Лиля рассказала, что у них в Казани в общежитии местного университета живет одна преподаватель, уже не очень молодая женщина, с виду очень серьезный человек, а на самом деле нимфоманка.
– Ее сын на нервной почве от непрерывно меняющихся мужчин ударился в религию и эзотерику, - рассказывала Лиля.
– Так жалко его, такой хорошенький, а на женщин даже не смотрит…
Когда часы показали два часа ночи, моя жена, сославшись на головную боль, ушла спать.
Я позвал Воропаева еще покурить. Принцесса вышла с нами и достала Vogue.
– Ребята, - сказал я на лестнице, - я вас понимаю. Ситуация сложная. Я готов вам помочь.
– Ну вот и слава богу, - обнял меня Воропаев, - я знал, что ты не дашь другу пропасть…
– Ты меня не понял, - испугался я.
– Я не могу вас оставить. Лиля, вы же женщина, вы должны понять мою жену.
Принцесса неопределенно улыбнулась и сделала глубокую затяжку Vogue.
– Но я знаю, что делать!
– заторопился я.
– Как я забыл! Тут недалеко есть маленькая, но очень приличная гостиница… Идти через проспект, всего минут десять… Нормальные номера…
Воропаев обнял меня.
– У нас нет денег.
Я был готов к такому повороту событий и так просто сдаваться не собирался. Но я выдержал паузу, чтобы придать своим словам хоть какой-то вес. Принцесса все улыбалась.
– Я дам вам денег, - сказал я после паузы.
– В смысле займу.
Принцесса с интересом посмотрела на меня. По-моему, она этого не ожидала. Воропаев помолчал. Потом обиженно сказал:
– Ладно. Откупаешься от друзей, значит… Ладно…
Видимо, я откупался от друзей слишком громко, а может быть, звуки легче разносятся в ночной тишине, но сосед по лестничной площадке выглянул и, увидев нас, укоризненно покачал головой.
– В принципе, мы можем и здесь переночевать… - сказал Воропаев, - я у тебя денег не просил…
Принцесса звонко засмеялась.
– Пошли-пошли, - сказал я.
– Тут нельзя… люди спят. Третий час…
Когда я много позже рассказывал эту историю друзьям, в этом месте одна знакомая, почему-то называвшая себя Татой (настоящее ее имя было Марина), хорошо знавшая Воропаева, тоже стала смеяться.