Ворованные звезды
Шрифт:
«Ты совсем дура, что не видишь подвоха?» — спросила Марина разумная.
«Вижу. Но не понимаю, в чем он», — виновато призналась Марина радостная.
Сашка не разделял ее опасений, без колебаний приписав успех своей собственной ловкости. Он кружил над планетой, постепенно сбрасывая скорость, и настал миг, когда Марине наконец почудился знакомый пейзаж.
— Это же…
— Я сяду, где мы видели воздушный шар, — сказал Сашка.
— Мы не сможем вернуться к Лэте, — возразила Марина. — Там нас
— Ну, мы ее только успокоим, что все хорошо, — рассудительно ответил он. — Заберем вещи и уедем в другой город.
— Вещи? У тебя их так много?
— Деньги с тобой?
Марина коснулась нагрудного кармана.
— Да.
— Можно все равно к ней сходить. Ночью.
Раньше Марина не замечала за Сашкой привязанности к Лэте. Может быть, все не так уж и плохо? Мальчик не безнадежен, его просто никто никогда не любил. У него не было детства, не было нормальной семьи. От такой жизни любой станет волчонком! Разве можно осуждать ребенка, одинокого и неприкаянного? Он выживал, как мог. Главное — выжил. Один против целой Галактики, Сашка не умер с голоду, не пал жертвой маньяков. Даже не стал наркоманом. Он ловкий, изворотливый, хитрый и одинокий ребенок.
«Но теперь у тебя есть я. Все изменится. Я научу тебя любить и доверять».
Марина расслабилась, откинувшись на спинку сиденья. Все хорошо. Они справятся. Их больше не поймают.
— Ты прав. Мы должны сходить к Лэте — у нее наш пистолет. Он нам еще пригодится!
Сашка лукаво улыбнулся.
— Ага.
Аккуратно, почти без толчка, он посадил катер в пятидесяти метрах от реки, в синий травяной ковер. Белая капсула замерла, двигатели смолкли, двери раскрылись.
«Его же видно с воздуха!» — запоздало спохватилась Марина. Промолчала — поздно, да и не было других вариантов. Второе приземление в лесу вполне могло закончиться печально.
Сашка первым спрыгнул на землю. Марина поспешила за ним. Жадно вдохнула горькую свежесть воздуха Сикмы. И вправду получилось!
— Ур-ра! — закричал Сашка, бросаясь к воде.
Когда Марина спустилась следом, он уже плыл, вразмашку, обратно, с середины реки. Смятая одежда валялась на песке. Марина подобрала ее. Встряхнув, сложила подальше от воды. Сашка выбрался на берег, отряхиваясь, как собачонка. Марина засмеялась.
— Смыл с себя неприятности?
— Ага. Только есть все равно хочется!
— Ты же умеешь добывать подножный корм. Забыл?
— Не, толлы в начале лета едят. Сейчас они горькие…
Он перепугано замолчал. Марина тоже сникла.
— Ладно, чего уж там. Ясно же, что ты здесь и раньше бывал.
Она села на песок, чувствуя, как на смену возбуждению приходят усталость и апатия. Насупленный Сашка молча пристроился поодаль. Оранжевый солнечный диск повис над самой водой — оказывается, уже вечер. Сколько
— Может, пойдем в город? Осторожно.
Сашка отозвался хмуро:
— Нет. Ночью, когда все заснут. Нельзя, чтобы нас видели.
— Тогда придется долго ждать. Там поздно засыпают.
Сашка не ответил. Повисло молчание, Марина не пыталась его нарушить. Пусть… Бездумно уставилась в воду. Бег реки, зеленоватые барашки на поверхности, монотонный плеск мягко успокаивали и навевали дремоту.
— Марина, — сказал Сашка.
— Что?
— Ты обижаешься?
— Нет… да.
Он помолчал. Придвинулся, засопел у плеча.
— Прости, пожалуйста. Ну, Марина!
Марина со вздохом растрепала его мокрую шевелюру.
— Что с тобой делать! Опять свалялись, как войлок.
— Сама виновата, что не обстригла. — Сашка обрадованно заулыбался, и тут же посерьезнел: — Мама и папа… они почти всегда были пьяные. Папа работал на стройке, потом его выгнали. Они стали еще больше пить… Есть все время нечего, а водку где-то берут…
Он старательно разгребал песок, выдавливая короткие, как всхлипы, признания. Марина слушала, боясь дышать. В песке образовалась ямка, Сашка с остервенением закопал ее. Помолчал, жалобно сморщившись, продолжил:
— Ты не думай, я бы не убежал. Они же все равно родители! Только… Когда папа умер, мама привела этого… дядю Женю. Он такой добренький, когда трезвый, а потом… Как напьется, начинает маму бить. — Сашка громко всхлипнул. Марина обняла его. — Я пробовал заступаться, тогда он меня… Потом опять… Я ее просил, чтобы выгнала его, а она… Ревет только, и опять к нему… А потом я…
Он замолчал.
— Что, Сашка? — тихо спросила Марина.
— Я ему сказал, что убью его. Если не уберется. А он… закрыл меня в комнате, и маме сказал не выпускать… И не кормить. Я три дня сидел. Потом вылез через окно, мы на втором этаже жили. Они спали. Я зашел через дверь… Знал, где у него карточка. У него было много денег, только он маме не давал. И вот… Я боялся, что меня найдут. Мне один друг рассказывал… В космосе много свободных детей. Они сами по себе, и никто их не может поймать, и друг за друга заступаются…
— И что? Нашел ты своих свободных детей?
— Нашел. Только у них все не так оказалось. Чтобы заступались, надо платить. Воровать или зарабатывать. А заработать много не получается. Бывают заказы — что-нибудь перевезти. Маленькое. Детей никто не проверяет. Или что-нибудь украсть. Или… всякое. — Последнее слово Сашка произнес шепотом.
— И много таких детей? — спросила Марина.
— Там и дети, и взрослые. Много. Старшие чаще грабят или нанимаются. А мы обычно так… летали туда-сюда. Притворялись бедненькими, нас жалели…