Воровская честь

Арчер Джеффри

— Это очень рискованно, — сказал Джонни. — У меня разрешение только на сорок пять минут киносъёмки, и ни секундой больше.

— Но если мои машины не смогут сдвинуться с места, ты можешь не начать её вообще, — сказал Ал.

— Хорошо, Ал, действуй, но смотри, чтобы к 9.50 ты был на месте. — Кавалли посмотрел на часы. — То есть через двадцать семь минут. — Ал побежал к припаркованным машинам.

Кавалли переключился на режиссёра:

— В какое время ты выводишь актёра?

— В 9.55 — или как только последняя машина

вернётся на место. Он сейчас гримируется вон в том трейлере, — показал Джонни.

Кавалли увидел, как отъехал шестой лимузин, и с облегчением отметил, что движение стало возобновляться.

— А что теперь будут делать секретные агенты Джино, когда машины ушли?

— Многие из них смешались со статистами, хоть и не вполне сходят за них.

У Кавалли опять зазвонил сотовый телефон.

— Мне надо возвращаться, иначе не будет никаких съёмок, ни настоящих, ни других.

Кавалли кивнул и сказал в микрофон «да». Что-то попалось ему на глаза, когда он пытался вникнуть в слова, долетавшие с другого конца линии:

— Вертолёт готов взлететь в десять часов ровно, босс, но семь минут спустя его стартовое время истечёт. И тогда дорожные копы не дадут ему взлететь, сколько бы вы ни внесли в фонд ордена полицейского братства.

— Мы все ещё идём по графику, несмотря на кое-какие проблемы, — сказал Кавалли, — так что в десять поднимайте его в воздух и выходите на маршрут. Маршалл и его сотрудники должны видеть и слышать его, когда мы будем подъезжать к архиву. Это все, что мне нужно от вас.

— О'кей, босс. Принято.

Кавалли ещё раз посмотрел на часы. Было 9.36, и теперь автомобильный поток двигался ровно. Он подошёл к офицеру, выделенному в распоряжение муниципального отдела кинематографии и телевещания для координации съёмок фильма.

— Не беспокойтесь, — сказал лейтенант, едва Кавалли успел раскрыть рот. — Движение будет перекрыто, и указатели объезда установлены к 9.59. Вы двинетесь вовремя, я обещаю.

— Спасибо, офицер, — сказал Кавалли и быстро набрал номер Ала Калабрезе: — Думаю, тебе надо возвращать своих парней…

— Первый уже выехал с двумя мотоциклистами. Второй вот-вот двинется. Дальше они будут выезжать через каждые двадцать секунд.

— Жаль, что ты не стал армейским генералом, — сказал Кавалли.

— В этом виновато правительство. Я просто получил не то образование.

Неожиданно на Пенсильвания-авеню вспыхнул яркий свет. Кавалли, как и все другие, прикрыл глаза рукой, но свет так же неожиданно погас, заставив утреннее солнце показаться тусклой лампочкой.

— Хорошие софиты! — послышался крик режиссёра. — Я смог заметить только один неработающий. Седьмой справа.

Кавалли стоял на проезжей части и смотрел в сторону 13-й улицы, из-за угла которой выползал первый лимузин Ала с двумя сопровождавшими его мотоциклистами. При виде сияющего чёрного автомобиля он впервые занервничал.

К

нему приближался высокий, крепкого телосложения, лысый мужчина в тёмных очках, синем костюме и белой сорочке с красно-бело-синим галстуком. Он остановился рядом с Кавалли в тот момент, когда к обочине подъехали первые два мотоциклиста и ведущая машина полиции.

— Как самочувствие? — поинтересовался Кавалли.

— Как всегда на премьерах, — ответил Ллойд Адамс. — Я буду в полном порядке, когда поднимется занавес.

— Ну, в прошлый раз ты знал свою роль назубок.

— Тут не в моей роли дело, — сказал Адамс. — Меня беспокоит Маршалл.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Кавалли.

— Он же не участвовал в наших репетициях, — ответил актёр. — Поэтому он не знает, что от него требуется.

Когда к колонне подтянулась вторая машина в сопровождении ещё одной пары мотоциклистов, через проезжую часть бегом к ним направился Ал Калабрезе, и Ллойд Адамс зашагал в сторону трейлера.

— Ты ещё сможешь справиться за оставшиеся одиннадцать минут? — спросил Кавалли, посматривая на часы.

— Если орлы чифа Томаса не испортят все дело, как обычно по утрам, — сказал Ал и, направившись к машинам, немедленно принялся организовывать установку президентского флага на третьей из них и проверять, не забрызгана ли она грязью, после поездки вокруг квартала. К колонне пристроился штабной фургон. Скациаторе сразу же развернулся на своём высоком стуле и прокричал в микрофон, чтобы актёр, секретарша, лейтенант и врач готовились сесть в третью и четвёртую машины.

Когда режиссёр упомянул лейтенанта и врача, Кавалли вдруг вспомнил, что все утро не видел ни Долларового Билла, ни Анжело. Возможно, они ждали в трейлере.

Подъехал четвёртый лимузин, и Кавалли принялся лихорадочно искать глазами Анжело.

Вновь прогудел клаксон, на этот раз предупреждая киношников, что до съёмки осталось десять минут. Сквозь шум Кавалли едва расслышал звонок телефона.

— Докладывает Анди, босс. Я все ещё возле Национального архива. Просто хочу сообщить, что людей здесь не больше, чем час назад, когда вы проверяли.

— Хоть один не спит, — сказал Кавалли.

— В настоящий момент здесь не больше двадцати или тридцати человек.

— Рад слышать это. Но не звони мне больше, если ничего не случится. — Кавалли выключил телефон и попытался вспомнить, чем он был обеспокоен перед тем, как тот зазвонил. Одиннадцать машин и шесть мотоциклистов были теперь на месте. Не хватало одной машины. Но ему не давало покоя что-то другое. Он отвлёкся, когда полицейский, стоявший посередине Пенсильвания-авеню, стал кричать изо всех сил, что он готов перекрыть движение, как только режиссёр даст ему знать. Джонни вскочил на свой стул и неистово тыкал в сторону двенадцатой машины, которая безнадёжно увязла в потоке в двухстах шагах от него.