Ворожей Горин – Посмертный вестник
Шрифт:
Вилкина слушала меня внимательно, не перебивала и не задавала никаких вопросов. Мне даже на секунду показалось, что она мне верит. Время от времени она бросала свой цепкий взгляд на Василия, который, как и подобает приличному домашнему животному, ютился на соседнем стуле и демонстративно вылизывался.
— Значит, вы говорите о мире, который якобы сокрыт от нас, простых смертных… — резюмировала мой рассказ Вилкина.
— Да.
— И почему же вы вышли на меня? Зачем открылись мне
— Все просто, — отхлебнув подстывший кофейный напиток, ответил я, — не хочу, чтобы вы шли по ложному следу.
— Хотите сказать, что непричастны к убийствам?
— Абсолютно.
— А как же ваше присутствие на месте преступления?
— Не думаю, что те места, где полиция обнаружила трупы, и есть место преступления, — ответил на это я.
— Поделитесь же своими мыслями.
— Я думаю, что жертвы сами туда приходят.
— Сами туда приходят, — продолжила за меня Вилкина, — закапываются в снег, а после лежат до обнаружения? Это покойники-то?
— Нет, лежат они там всего несколько часов. Достаточно, чтобы окоченеть от низких температур.
— Не поняла. То есть их убивают где-то в другом месте?
— Да.
— А потом они, уже мертвые, приходят туда, где их легко обнаружить?
— Именно так.
— И вы не видите нестыковок?
— Признаться, нет. Все логично.
— Обоснуйте.
— Ах да! — щелкнул я пальцами. — Я же не рассказал главного.
— О, просветите меня.
Я уже уловил в голосе следователя нотки сарказма — она явно купилась на мою уловку и сочла меня конченым психом. Поддерживала она наш разговор лишь постольку, поскольку не знала, что именно со мной сейчас делать. Арестовать немедленно и сдать туда, где не светит солнце, дабы я прошел медико-психиатрическую экспертизу, либо дослушать мой бред до самого конца. Вилкина выбрала второе.
— Эти покойники, — как ни в чем не бывало продолжил я, — не совсем мертвы. Вернее, если судить вашими, человеческими категориями…
— Нашими… — уточнила Вилкина, скептически поджав губы.
— Да-да, именно вашими, — ничуть не смутившись, объяснил я, — поскольку я с недавнего времени принадлежу не только вашему миру, но и миру Ночи. Так вот, если судить простыми человеческими категориями, эти люди мертвы и никогда уже не вернутся к прежней жизни.
— А если судить ВАШИМИ категориями? — Вилкина выделила это слово «вашими» так, словно уже полностью убедилась в моей невменяемости.
— А с точки зрения мира Ночи, это нежить. Если точнее — упыри.
Тут у Вилкиной округлились глаза.
—
— Эммм… ну да, — удивился я познаниям в классике простого следователя. Кроме того, в голове промелькнула мысль о том, что великий русский писатель не на ровном месте свои шедевры создавал. Должно быть, он все же неким образом был вхож в мир Ночи, ну, или, по крайней мере, догадывался о его существовании.
— Капец, — руки Вилкиной упали на стол, чуть не перевернув картонный стаканчик с кофе. Кажется, она была уже на пределе. — Панночка, блин, померла.
— В общем, если кратко, — не обращая внимания на состояние своей собеседницы, продолжил я, — те существа, которых вы находили, это упыри. Укушенные каким-то вурдалаком люди, превратившиеся в нежить. Их сил хватило лишь на то, чтобы проследовать туда, где они проводили свое время в момент нападения. В случаях с этими жертвами это парки и скверы столицы. Думаю, именно там на них и нападал вурдалак.
— То есть вы ищете вурдалака?
— То есть это ВЫ ищете вурдалака. Я повторяю, мое дело — провожать заблудшие души к посмертным вестникам. Бороться с вурдалаками, так сказать, не моя специализация.
— А упыри и вурдалаки — это не одно и то же? Я думала и то, и другое объединяется одним емким словом — вампиры.
Далее с моей стороны последовала краткая лекция о сути тех и других обитателей мира Ночи из отряда кровососущих. Закончив свой ликбез, я одним большим глотком допил кофе и уставился на Вилкину.
— Невероятно… — прошептала она.
— Да, я тоже был в шоке, когда все узнал.
— Да нет, я не о том, гражданин Горин.
— О чем же?
— Просто я впервые слышу столь емкий, последовательный и логически обоснованный бред.
— Вы считаете меня психом? — я и не думал обижаться на девушку-полицейского.
— Пока неважно, что именно я считаю. Вы мне скажите только одно — вы зачем возвращаетесь на место преступления?
— Вот же заладила, — буркнул я себе под нос. Мой кот лишь ехидно захихикал. — Я вообще не присутствовал на месте преступления. Давайте еще раз — место преступления и место, где обнаруживают трупы, — это разные локации. Девушек кусает какой-то вурдалак. Далее они проводят от месяца до двух в каком-то укромном месте, где в них поддерживают жизнь, а точнее, смерть. А после зачем-то выпускают. По старой памяти и следуя одним инстинктам, эти бедолаги добираются в парки, где и падают замертво, не найдя себе пропитания. Их доводят до состояния, когда они уже не могут причинить кому-либо вред. Зачем? Не могу ответить. Так что ваш искомый псих это не я, а как раз тот вурдалак, который штампует этих упырей.