Ворожей Горин – Посмертный вестник
Шрифт:
Сгруппироваться в падении у меня не получилось, а потому упал я, как придется, а именно на спину. Разумеется, ушибленные легкие и диафрагма после такого стресса, как говорит молодежь, вышли из чата. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, просто лежал и хватал воздух немым ртом. «Кричи, если что», — вспомнил я слова Алисы. Ага, крикнешь тут. Хорошо еще, что сознание не потерял и головой не ударился о дерево или камень.
Времени прийти в себя упырь мне не дал. Балансируя где-то на краю сознания, я услышал, как ко мне кто-то подошел, и уже в следующую секунду ощутил пронзительную боль в левой лодыжке, а через мгновение осознал, что вишу вниз головой. Жути нагонял и тот факт, что упырь действовал практически беззвучно. Не было никаких хрипов или шипения, обычно сопровождающих хоррор-фильмы. Сопротивляться у меня не было ни сил, ни желания. Повиснув безвольной куклой вниз головой, я мечтал лишь об одном — чтобы все это поскорей закончилось. Даже мысль о скорой смерти меня сейчас не пугала, а скорее, даже успокаивала. Сейчас мне оторвут голову,
И тут я увидел лучик надежды, коим стала Алиса. Она показалась лишь на мгновение, когда моя голова болталась между ног моего мучителя. Ноги нежити, кстати, я даже успел разглядеть, поскольку упырь был в юбке. Да, вы не ослышались, упырь оказался упырихой. Ну или, по крайней мере, очень ухоженным шотландцем в килте. Пока меня пытались четвертовать заживо, вурдалачка медленно подкрадывалась к месту сражения (а точнее, к месту пытки) сзади. Упыриха явно не видела ничего вокруг себя, ее интересовал только я.
Ну же… вот-вот Алиса нанесет удар, еще секунда, и все закончится. Но то, что я увидел далее, повергло меня в неимоверный шок. Подойдя к нам почти вплотную, Алиса замерла, затем медленно присела на корточки, сняла свои очки и с каким-то странным упоением посмотрела мне в глаза.
«Вот и все, Горин — пронеслось у меня в голове, — никто тебя спасать не собирается. Да и не собирался никогда, видимо».
Прав оказался отец Евгений. То, что сейчас происходило, было частью чьего-то зловещего плана, ловушкой, в которую я шагнул сам. Скорее всего, таким образом Курия решила от меня избавиться. Уж не знаю, чем именно им не угодил новоиспеченный ворожей — возможно, тем, что самовольно упокаивал их собратьев по виду. А может, то, что сейчас должно было произойти, являлось частью чего-то более масштабного. Кто знает, может, вурдалаки и впрямь решили пойти на беспрецедентную эскалацию в противостоянии с другими обитателями мира Ночи? Может, я мог помешать им в создании армии вурдалаков, кто знает? И ведь не побоялись пойти против ворожей. Знают же, что они далеко не первые в списке претендентов на мою голову. Ворожеи, Совет, Косяков… последний так и вовсе очередь самым первым занял. Хотя какая уже разница? В любом случае, этот геморрой расхлебывать уже не мне. Ох, права была предательница Алиса — никому в мире Ночи верить нельзя. Точнее, нельзя было. А теперь уже неважно.
Глава 20
Признаться, на самом деле человек я незлобивый. Если мне кто гадости делает или просто жизни не дает, я либо просто терплю такого чудака на букву «м» подле себя (как в случае с тем же замглавврача Косяковым), либо просто ухожу от конфликта. Привычки платить злом за зло у меня нет. Ну, нет во мне этой гнильцы, которая заставляет иных годами помнить гадости и вынашивать планы мести. Мне проще выйти из конфликта и просто забыть о том говне, что мне причинили. Исключение разве что Настюха, «любовь моя несбывшаяся». На нее я действительно разобиделся и долго эту обиду хранил в душе, пока не понял, что это все бессмысленно. Она-то живет себе в удовольствие и ничто ее не гложет. Единственный, кому плохо в этой ситуации, — я сам. В общем, я и там умудрился отпустить и забыть… ну, почти. А тут вдруг такая обида на меня накатила! И ладно бы, если я в равном бою пал бы, все ж не так обидно было бы. А тут меня заманили в ловушку, наплодили ради этого кучу упырей по всей Москве, а я возьми и слейся в первом же бою. И это сделала даже не высшая вурдалачка, а простой статист!
В общем, болтался я вниз головой, смотрел на то, с каким упоением за моей гибелью наблюдает подлая Алиса, и что-то внезапно взыграло внутри меня. Что-то недоброе. Не могло все так закончиться, не должно было. Неужели в этой истории я настолько слабая фигура, что меня простой упырь уделать может? Что же я, в таком случае, ворожеям смогу противопоставить в день летнего солнцестояния? Глаза отведу? Фокус покажу с кроликом из шляпы? Смешно даже.
Вдруг меня пронзила и еще одна мысль — а я ведь понятия не имею, что сейчас творится с моей сестренкой. Она похищена каким-то наркоманом и удерживается им в какой-то съемной квартире на севере столицы. Она одна и беспомощна, и я понятия не имею, спасли ее отец Евгений с Вилкиной или же что-то пошло не так. А если я сейчас помру, то, собственно, так и не узнаю, чем там все у них закончилось.
Именно эти две мысли — тревога за Веру и обида на всю вселенскую несправедливость — заставили меня озвереть. За какое-то мгновение адреналин и моя ворожейская сила (уж не знаю, что именно меня подстегнуло сильнее) позволили мне обрести ясность ума. Все мое тело каким-то невероятным образом мобилизовалось и пришло в тонус. Упыриха тем временем ощутимо напряглась и попыталась разорвать меня пополам, и у нее бы получилось (я помнил, с какой легкостью она головы тем бедолагам поотрывала), если бы во мне не проснулось какое-то неясное ощущение «другой» силы. Нет, бесспорно, я и раньше ее ощущал. Она меня
Первым делом обострились все мои чувства, особенно осязание. Я тут же ощутил в свободной руке, безвольно болтающейся где-то между ног упырихи, холод и приятную тяжесть ножа. Вот же остолоп! Мне же Алиса нож какой-то специальный всучила, а я так перетрусил, что позабыл о его существовании напрочь. Благо еще не выронил его, когда эта кровопийца меня швырнула. Видимо, и за это я своей силушке должен спасибо сказать.
Первым делом у меня возникло желание подправить этим ножом физиономию Алисы — больно уж она у нее довольной сейчас была. Предательство такого рода должно караться наравне с убийством. А что, вон ее лицо буквально в полуметре от меня. Сидит, тварь, ухмыляется. И я бы так и сделал, если бы упыриха не почувствовала что-то неладное и не усилила свой напор, так что я начал вновь ощущать острую боль в разрываемых суставах и связках. Сила силой, но, видимо, и она не была безграничной — еще немного, и упыриха порвала бы меня на две неравные части. Именно поэтому планы мести Алисе я отложил на потом, а вместо них подрезал упырихе оба ахиллова сухожилия. Хорошо так подрезал, от души. То ли сила помогла, то ли нож оказался таким хорошим — я даже не ожидал от него такой остроты. Таким, пожалуй, и голову от плеч недолго отделить при должной сноровке. А кто у нас анатомию на пятерку сдал в свое время? Правильно, Гришка Горин. Что там Алиса говорила? Будет больно? Ну, а без «ахилла» еще и нефункционально. Побегай-ка теперь, сучка!
Впервые я услышал крик упырихи, до этого момента она все свои манипуляции по делению Гриши Горина на ноль проводила беззвучно. О, что это был за крик! Не крик даже — истошный вой. Но не такой, каким его обычно показывают киноделы в своих специфических фильмах. Не было в этом крике ничего нечеловеческого — сейчас кричала женщина. Кричала истошно и отчаянно. Из-за надрезанных связок она не смогла устоять на месте и начала заваливаться вперед вместе со мной. Удивительно, но ее раны почему-то не кровоточили, они заполнялись какой-то густой буроватой массой, больше похожей по консистенции на кетчуп. Пока я падал, подумалось, что кровь после перерождения человека в упыря, видимо, сворачивается и превращается в какой-то золь.
Ладно, анатомию упырей мы позже изучим, а сейчас нужно пользоваться тем, что упырихе очень больно и она упала. Разумеется, в таком положении разрывать человека пополам уже не с руки. Нет, ногу она мою так и не отпустила, ее хватке любой пауэрлифтер позавидовал бы. Стало понятно, что просто так ногу я не высвобожу и из такого захвата не освобожусь, нужно было придумывать следующий удар.
Тем временем упыриха, перестав драть глотку, с остервенением набросилась на меня и начала карабкаться по моим ногам, перебирая руками. Рвалась она, очевидно, к моему лицу. Я чувствовал ее желание убивать — оно было столь явным и целенаправленным, что казалось, его можно было потрогать руками. Я понимал, что тянется она сейчас к моей голове, что она ранена, но у нее все еще есть руки и зубы. Миг — и ее голова уже около моих колен. Нет, сейчас я еще не смогу ее достать. Еще миг — и голова ее оказалась на уровне моего бедра. Так, а вот сейчас уже можно попробовать. Я перехватил свой нож поудобнее и со всей силы пырнул им… только не голову упырихи, а свое бедро. Да, вот такой я рукожопый боец, а чего вы хотели? Это в кино любой, кто нож в руки берет, управляется с ним, как заправский морпех, я же боевой клинок держал в руках впервые. В армии как-то штык подержать давали — вот и все мое знакомство с холодным оружием.
От боли теперь уже взвыл я сам. Упыриха же, умудрившись увернуться от моего удара, уже доползла до моей груди и схватила меня за горло. Тут-то я и ощутил всю ее силу. Уж не знаю, как в таких мощных тисках не полопались мои шейные позвонки, но то, что дышать мне стало нечем в ту же секунду, это факт. Перед глазами взорвался фейерверк из искр, кровь с силой ударила мне в голову, а руки и ноги в одно мгновение стали ватными. Я не мог ни сбросить с себя упыриху, ни разжать ее пальцы, хоть и отчаянно старался. Все одно — силы были явно неравны. Физически упыриха была на порядок сильнее меня, даже с учетом той силы, что струилась сейчас во мне. Именно она, моя сила, и подсказала мне выход. Вместо того чтобы продолжать бесполезное сопротивление, я полностью расслабился и провалился в беспамятство. Вернее сказать, туда провалилось мое тело, сам же я довольно легко от него отделился и оказался над схваткой. Вот он я — лежу на спине и не подаю признаков жизни. Вот упыриха — выдавливает из моего неподвижного тела последние капли жизни. А над всем этим стоит вурдалачка Алиса и хищно облизывается, предвкушая скорую развязку этой битвы. А вот, кстати, и тот самый нож — торчит из моего бедра.