Воры в законе и авторитеты
Шрифт:
– А потом?
– Как положено, кто-то из конвоя смоет из шланга кровь, там сток в центре помещения. Сам помоешься в душе, там же, в первой комнате. От гадости всей этой отделаться... Потом наверху стол накрывают. Обедаем вчетвером – начальник тюрьмы, врач, я и прокурор. Естественно, водка стоит. Пей сколько душа просит.
– Ваши коллеги не знали, что вы исполняете приговоры?
– Нет. С этим очень строго. Может, кто и догадывался. Я обычным контролером был.
– А
– Однажды я рассказал ей об этом. Как восприняла? Нормально. Старая закалка.
– А деньги за это платили?
– Премии выплачивали. А то кто бы согласился? Иногда на исполнение из других мест приезжали. Но я в лицо никого не видел...
– Тяжело стрелять в человека?
– В преступника... – сразу поправил он. После паузы добавил: – Первый раз было не по себе. Но я сказал себе: «Это убийца и мразь. А ты ему должен отомстить за тех, кого он убил...»
– А было кого-то жаль убивать?
– Не было. И больше об этом лучше не спрашивайте... Меня зэки в тюрьме боялись и уважали. Я любого мог обломать. Это сейчас у меня не то здоровье... Один, помню, решил донять. Повесился на ручке, точнее, сам на коленях, в сторону откинулся. Я взял за эту веревку, приподнял его над полом, он потрепыхался, я опустил. «Следы есть на шее, – говорю, – вот это по-настоящему вешался. Еще хочешь?» – «Нет!»
– А вы за отмену смертной казни?
– Какая может быть отмена? Ты спроси у самих осужденных – они все тебе скажут, что нужна смертная казнь – как сдерживающая мера для всяких отмороженных, как сейчас говорят. Вон, в Италии отменили смертную казнь, сколько у них следователей, прокуроров после этого постреляли. И этого, Альдо Моро... На Западе, может, и созрели, а у нас, в России, еще рано. Я вон нынешнему начальнику тюрьмы сказал: поторопились там склад сделать. По нашим лихим временам еще все вернется...
Мы распрощались. Я ощутил крепкое рукопожатие, представив на мгновение, как мой собеседник поднимал ствол пистолета, верша приговор «от лица государства». Через несколько шагов оглянулся. Он уходил неторопливой грузной походкой, ничем не выделяясь среди весенней толпы. А у меня осталось ощущение, что он еще о чем-то не сказал.
Остров Огненный: геенна для помилованных
Тюрьма для пожизненных заключенных в Вологодской области – своеобразная примета времени. Наша пенитенциарная система с трудом приобщается к западному опыту и традициям, демократы празднуют очередную победу гуманизма, а для приговоренных к пуле и помилованных злодеев-преступников время в этих стенах сжимается в бесконечный и беспросветный нуль.
И раньше здесь, в бывших кельях монахов Белозерского монастыря, содержались особо опасные рецидивисты. Учреждение ОЕ-256/5 УВД Вологодской области специализировалось по статусу как колония для инвалидов первой и второй групп. Известна тюрьма и тем, что находится она на острове с красноречивым названием Огненный. Именно с этого острова бодро, размашистым шагом шел
Одно время сюда стали переводить и здоровых зэков, и начались распри. А тут, с 1992 года, новые веяния – косяком пошли указы о помиловании. Появились дополнения в законодательстве о пожизненном заключении как мере наказания. А в колонии – свои местные проблемы. Пять лет, с 1985 по 1990 год, она была как бы в подвешенном состоянии: шли упорные разговоры о закрытии колонии. С каким тут настроением работать сотрудникам? Все растаскивалось, а нового ничего не строилось.
Спасло тюрьму решение о создании здесь места отбытия наказания для пожизненных. Первый этап прибыл сюда в марте 1994 года.
В этой тюрьме, в зэковском обиходе «пятачке», – 130 заключенных, 300 сотрудников и еще около 90 осужденных общего режима – так называемая «хозобслуга». Так что получается на одного помилованного по три человека обслуживающего персонала. Удовольствие дорогое. Содержат их, как на строгом режиме в тюрьме. По два человека в камере – стандарты, как и за рубежом. Осуждены в основном по расстрельным статьям, есть также – по 77-й за бандитизм и за убийство сотрудника милиции.
Прибывает сюда и личное дело осужденного с обязательным документом, подобно этому:
УКАЗ
Президента Российской Федерации
«О помиловании осужденных к смертной казни»
О помиловании Стаховцева Петра Ефимовича, 1945 года рождения, осужденного 10 апреля 1991 года Иркутским областным судом к смертной казни.
Руководствуясь принципами гуманности, помиловать Стаховцева Петра Ефимовича, заменив ему смертную казнь пожизненным лишением свободы.
ПрезидентРоссийской ФедерацииБ. Н. Ельцин
Смерть в рассрочку – так называют эту кару. Даже у тех, кому смерть заменили на двадцать лет, – и то есть перспектива... «Терять им нечего, – утверждают офицеры учреждения, – такие, как они, могут взять в заложники и свою мать». Категории разные: есть и неоднократно судимые, есть и в первый раз. Основная задача – обеспечить безопасность осужденных, которые отбывают здесь наказание, сотрудников и тех, кто находится на территории. Все перемещения – не более чем по двое, и то – в наручниках, конвой – два-три человека.
Чтобы попасть на остров-тюрьму, надо пройти длинный деревянный мост с перилами по одну сторону. Предупредительная надпись остановит: «Внимание! Впереди режимная зона, проход и проезд запрещены!» Ограничение скорости – 5 км. Унылые столбы с провисшими проводами. Зимняя пустошь, озеро еще сковано льдом, но уже видны островки пробивающейся зелени, дальняя кромка леса. Северный ветер колышет желтые метелки сухого тростника. На берегу – поселок, к которому можно добраться по грунтовой дороге с чахлым кустарником по обочинам... У въезда на мост – куча дров у пошатнувшегося забора. Мосток для купания. Колодец. Останки катера с облупленной синей краской. Старые сваи, торчащие изо льда и похожие на пни. Навстречу – женщина, кто она – мать осужденного, работница учреждения, которая живет в поселке?