Восемь бусин на тонкой ниточке

Михалкова Елена Ивановна

– Это точно написано Освальдом? – быстро спросила Маша.

Матвей кивнул.

– Никаких сомнений, – повторил он фразу из записки. – Почерк его, и манера писать короткими предложениями – тоже. Теперь ты понимаешь, почему ни о каком самоубийстве Марка и речи быть не может? Он догадался, кто убил Дашу, он написал, что собирается вернуться. Каким-то образом человек, которого он подозревал, узнал об этом. Может быть, Марк сам неосторожно дал ему понять, что знает о Даше. Убийца отправился за ним на реку

и утопил его.

– Н-н-нет, подожди… – заикаясь, начала Маша, потому что открывшаяся перед ней перспектива ужаснула ее. – Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, – отчеканил Матвей, – что только одна версия может объяснить все факты. Марк не просто вдруг осознал, кто из круга Дашиных знакомых мог бы быть ее любовником. Нет, он увидел или услышал что-то такое, что четко указывало на убийцу. Единственная возможность совершить это открытие была у него на том самом ужине в честь юбилея тетушки. Этим все объясняется: сначала он просто был в крайне нервном состоянии и задирал всех подряд, что было для Марка абсолютно несвойственно. А затем замолчал, словно оцепенев. И после ужина написал мне записку.

– Не сразу, – вдруг сказала старуха, и Маша вздрогнула: она совсем забыла про Марфу. – Прошло не меньше часа, и мы не знаем, где был Марк в это время. А уж потом, когда стемнело, он написал тебе записку и ушел на реку. А я, – голос ее дрогнул, – ее нашла и убрала с глаз долой. Ох, дубина я стоеросовая…

– Давай без самобичеваний, – сказал Матвей. – Даже если бы ты не спрятала записку, это не отменило бы смерти Марка.

– Он услышал что-то за ужином, – повторила Маша, не слушая их. – За ужином!

Олейников внимательно взглянул на нее.

– За ужином… – твердила Маша. – Но ведь это означает…

Она замолчала.

– Да, – кивнул Матвей. – Ты все правильно поняла. Это означает, что убийца – один из нас.

Глава 6

Несколько минут Маша сидела с ощущением, что ее только что заставили проглотить нечто неудобоваримое. Например, репейник.

– Поэтому, глупая ты девочка, я и не хотела, чтобы ты приезжала, – проскрипела из кресла Марфа. – Еще перед тобой представление разворачивать…

Успенская машинально кивнула и только потом спохватилась:

– Какое представление?!

Она перевела взгляд с Матвея на Марфу Степановну. Старуха – удивительное дело – казалась смущенной.

– Ох, Матюша, расскажи ей! – попросила она.

– Да уж придется, – хмуро отозвался Матвей. – Хоть и не хочется.

«Не хочется – не говорите!» – немедленно вскинулся Машин внутренний голос. Но вслух она неожиданно даже для себя произнесла совершенно другое:

– Я никому не расскажу, честное слово!

И сама услышала, как глупо и по-детски это прозвучало.

– Ну, если честное… –

хмыкнул Олейников. – Хорошо. Ты понимаешь, что я хочу найти убийцу Марка?

Маша кивнула.

– Поэтому мне потребовалось собрать всех, кто приезжал сюда десять лет назад. Восстановить события. Я решил, что это самый простой способ разобраться в произошедшем.

– И Марфа Степановна очень удачно подвернулась со своим наследством… – вслух подумала Маша.

– Г-хм, – выразительно сказала старуха.

– Что? – Успенская непонимающе взглянула на нее.

– Ничего-ничего, – поспешно заверил Матвей. – Тетя Марфа!

– Нет, Матвей, я так не могу! – воспротивилась тетушка. – Скажи девочке правду.

Но Машу уже осенило.

– Нет никакого наследства! – воскликнула она, и Олейников тут же шикнул на нее. – Нет никакого наследства, – шепотом повторила Успенская. – Вы все это придумали, чтобы собрать их здесь, да?

– В общем, да, – признался Матвей. – Нужен был гарантированный червяк на крючке.

– А если бы я сказала, что приглашаю всех на восьмидесятилетие, приехал бы только Генка со своей толстухой, – подтвердила Марфа. – Ни Бориса, ни Кешку затащить сюда мне бы не удалось. Друг друга они терпеть не могут, да и ко мне не питают особой любви. Мы с Матвеем подумали и решили: приманка должна быть такой, чтобы никто не прошел мимо. Деньги! Большие деньги! Вот я и соврала, что собираюсь в монастырь на старости лет, а имущество хочу отдать. Как, убедительно сыграла?

– Пожалуй… – протянула Маша. Про себя подумав, что она все-таки почувствовала что-то неестественное. Наверное, противоречие между здравомыслием Марфы и ее поведением.

– С тобой было особенно трудно, – вздохнула Марфа. – Не хотелось мне совсем уж чокнутой показаться. А что делать? Надо было убедить всех, что я религиозна до камней в почках. Иннокентий, например – тот сразу повелся, а ты посматривала с недоверием.

– Это потому, что Маша видит тебя первый раз, – хмыкнул Матвей. – А Иннокентий знает, что от тебя можно ожидать чего угодно. Но ты молодец, вжилась в роль. Главное сейчас – не сбиваться с нее.

Маша размышляла. Иннокентий, Гена Коровкин, Борис… Но один человек не вписывался в картину.

– Почему вы пригласили Еву? – не удержалась она от вопроса.

– Мне нужны все, кто был здесь тогда, – жестко сказал Матвей. – Быть может, я ошибся, и Марка утопил другой человек – не тот, который убил Дашу. У него с Евой было много споров о сыне, и Марк серьезно осложнил ей жизнь, когда запретил вывозить ребенка из страны. Достаточный мотив для убийства?

Маша подумала, попыталась представить себя на месте Евы.

– Да… – протянула она. – Вполне. Но в таком случае непонятно, почему она не уехала из России после его смерти.