Восемь дорог Желтого источника

Елена Добрынина

Ну конечно, конечно он залез на дерево, чтобы попытаться разглядеть что-нибудь там, за стеной. Будь она мужчиной, она поступила бы точно так же.

— Увы, мне нечем вас порадовать, — покачал он головой. — Мы все тут будто в проклятый черный кокон замотаны…

Не успела госпожа И ответить, как к ней подлетела белая ласточка и защебетала: «Госпожа, господин, пора, пора! Столы накрыты, яства поданы, другие гости ждут…»

— Что, уже? — удивился господин Бин и начал спускаться.

Девушка невольно залюбовалась его ловкими плавными движениями. В чем-то этот молодой мужчина

и в самом деле походил на тигра. В нем хорошо ощущалась сила — укрощенная, ловкая, но все же немного дикая. Открытое благородное его лицо вовсе не казалось простодушным. И глаза цвета темной вишни смотрели пытливо и прямо.

Среднего для мужчины роста, широкоплечий… Пожалуй, она могла бы признаться себе, что этот человек ей симпатичен, если бы не странное ощущение опасности, которое таилось в уголках его глаз.

— Разрешите проводить вас, — вежливо поклонился он, стряхивая со своих одежд и волос кокетливо украсившие их дубовые листья. Госпожа И склонила голову, чтобы скрыть улыбку.

— Я удивлен тому, что встретил вас, — продолжил мужчина, искоса бросая на свою спутницу взгляды, которые покалывали ее даже через плотный шелк одежд. — Мне представлялось, что вы проводите время… не знаю, за рукоделием.

— Мне не по себе внутри, — заметила она, наблюдая за его реакцией. — Я предпочитаю прогулки по саду. Пытаюсь понять, что это за место…

«Где я? Кто я? И кому здесь можно доверять?»…

— И каковы ваши успехи?

— Примерно равны вашим, — вздохнула она, — и тоже не дают мне повода вас порадовать.

Он промолчал, только посмотрел на девушку чуть дольше.

— Зато взгляните, какие чудесные здесь пионы, — она повела рукой в сторону, приглашая своего спутника насладиться дивной картиной.

Путь их проходил через сад, огибая это крыло дворца, и дальше — через широкий двор к главному входу — неугомонные жоу-чжи в обличии ласточек мелькали впереди, показывая дорогу. И за все это время неспешная беседа молодых людей ни разу не свернула с безопасных общих тем. Госпоже И вся эта легкая, ни к чему не обязывающая болтовня давалась без труда, должно быть, она просто истосковалась по общению. А вот господин Бин явно предпочитал больше слушать, а не говорить, хотя и поддерживал разговор достойно.

У подножия лестницы, ведущей к главному входу, они встретили еще одного гостя — господина Ву — человека уже пожилого, хотя и не глубокого старика. Он смотрел вверх и смиренно вздыхал, собираясь с силами, чтобы начать долгое и трудное восхождение.

— Позвольте вам помочь, — вежливо предложил господину Ву молодой человек, когда все трое поприветствовали друг друга.

— С благодарностью приму вашу помощь, — поклонился тот, опираясь на предложенный локоть. — Замешкался я сегодня. Уж и не думал, что встречу здесь кого-нибудь. Повезло мне, да… Ну да что там, дело ваше молодое… почему бы и не опоздать, — узкие глазки его поблеакивали добродушно, но лукаво…

— Дедушка Ву… — с легкой укоризной произнесла госпожа И.

— Понимаю, понимаю, — покачал тот головой, — Разве не был и я молод.

Втроем взошли они по ступеням и скоро оказались в просторном величественном зале, рассчитанном

на большие приемы и пышные празднества — стены из цветного нефрита, с узорами и лепниной из чистого золота, золотые же колоны. И посреди этого оглушающего великолепия стоял белоснежный стол, составленный из нескольких в форме подковы. Ровно такого размера, чтобы за ним могли свободно разместиться девять человек. Шесть мест за ним уже были заняты.

— «Вот и они» — «Ну наконец-то», — каждый шепот в этом зале обретал звучание, и госпожа И уловила витающее в воздухе общее сдерживаемое нетерпение.

Опоздавшие гости расселись по свободным местам, уже привычным: сама госпожа у свободного края «подковы», рядом с ней господин Бин.

— Как хорошо, что вы пришли, мы уже начали было волноваться, — чуть склонившись к любителю лазать по деревьям произнесла сидевшая по правую его руку госпожа Дин. Молодая, совсем немного старше госпожи И, она отличалась красотой яркой и вместе с тем изысканной — белое лицо, черные глаза формой напоминающие округленный миндаль, брови, будто нарисованные тушью на бумаге умелым мастером. Вся ее фигурка, и черты напоминали пламя свечи — удлиненные, яркие, устремленные верх. И одежды эта гостья предпочитала красные, того слегка приглушенного оттенка, который радует глаз, но не тревожит его своей дерзостью. Девушка-свеча всегда была одинаково приветлива со всеми, но госпожа И отчего-то остерегалась скорее сводить с ней дружбу.

— А я говорил: если молодой мужчина опаздывает вместе с красивой девушкой, за них не тревожиться надо, а порадоваться, — раздался громкий веселый голос.

Взгляды присутствующих устремились на высокого мужчину в синем — господин Рэн. Этот гость всегда вел себя несколько вызывающе, не переходя, впрочем, известных приличий: говорил громко, часто шутил и смеялся. Да и внешне выделялся сразу — волосы его отливали красным, а глаза имели темно-голубой оттенок, с головой выдавая в нем кровь северных варваров.

— Вы чересчур поспешны в своих выводах, — с неудовольствием отметил господин Бин.

— Я просто тебе завидую, Бин-лан, — притворно вздохнул шутник, вызвав легкие улыбки присутствующих женщин.

— Теперь мы все можем вернуться к делу, — вежливо повернула беседу в нужное русло госпожа Дзи — дама средних лет в золотисто-коричневых одеждах с богатой вышивкой. Ее округлое лицо с умело наложенной косметикой, было приятно, а фигура, состоявшая из одних изгибов — уютна.

— К делу? Что-то случилось? — торопливо спросила госпожа Йи.

— Новое послание, — коротко ответил сидящий во главе стола господин Гэн. Этого гостя госпожа опасалась больше всех прочих. Ростом он не уступал варвару, лицо его — красивое, с чересчур резкими чертами, казалось холодным. А взгляд всегда прищуренных глаз из-под черных густых бровей и вовсе делали его надменным. Одежды он предпочитал серо-голубого цвета, оттенка благородной стали с отделкой столь же умеренной, как его речи.

Тут только госпожа Йи заметила, что на еще одном столике, расположенном в центре этой странной «подковы» лежит сложенный в несколько раз бумажный лист.