Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— С какой начнёшь, братец? — спросил мужчина, поименованный Чицы. — Я хочу вон ту, в розовом халате.
— Забирай ее себе, — безразлично отмахнулся Сытай. — Вот эта словно заранее подготовилась, скинув лишнюю одежду, — он похотливо облизнулся, глядя на черноволосую девушку в одной лишь нижней рубахе.
Юноша в белом задергался вдвое усерднее, рыча ругательства сквозь сжатые зубы, когда тангут нагнулся над неподвижно лежащей девой. Его трепыхания не приносили никакого успеха — связанный по рукам и ногам, и прихваченный за шею крепкой веревкой, чей другой
Подрагивающие от нетерпения пальцы Сытая уже тянулись к отворотам рубахи его жертвы, как похотливый тангут замер на мгновение, словно раздумав учинять замысленное злодейство. Из затылка насильника выплеснулась струйка крови, как если бы сам собой лопнул крупный нарыв, и мужчина, покачнувшись, рухнул на земляной пол лицом вперёд, совсем рядом с несостоявшейся жертвой. Красное пятно на его затылке не прекращало бить кровавым ключом; вокруг лица и груди мертвеца медленно ширилась темно поблескивающая лужа.
Его напарник испуганно вскрикнул, пораженный этой внезапной кончиной, и метнулся было к выходу, но не успел сделать и шага. Беззвучная и незримая смерть настигла его, насквозь прошив горло мужчины. Тангут ещё какое-то время кашлял и невнятно клокотал, перхая кровавыми брызгами и скребя шею непослушными пальцами, прежде чем рухнуть на землю, и окончательно затихнуть. Через мгновение, полог палатки откинулся, и внутрь вошел Дуань Юй.
— Никогда не был так рад тебя видеть, братец, — обратился к нему юноша в белом. — Ты прибыл как нельзя вовремя.
— Вы все — в порядке, брат Шэчи, и это главное, — ответил далиский принц, склоняясь над зятем, и добывая из-за пояса небольшую медную фляжку. — Вот, понюхай.
— Этот смрад словно вселил в меня вторую жизнь, — удивлённо поведал Инь Шэчи, глубоко вдохнув. — Ну-ка, посторонись, братец.
Дождавшись, пока Дуань Юй встанет, Шэчи рванулся всем телом, и опутывающие его веревки лопнули, словно тонкие нити. Вскочив на ноги, он бесцеремонно выхватил фляжку с противоядием из рук шурина, и поднес ее к лицу Му Ваньцин. Прождав какое-то мгновение, он сунул медный сосуд обратно в руки юного принца, и без особого труда разорвал путы жены. Вздернув ее на ноги, он крепко обнял девушку, прижимаясь к ней всем телом.
— Как ты? — невнятно пробормотал он, зарывшись лицом в ее волосы. — Всё в порядке?
— Было, пока ты не решил переломать мне ребра, — недовольно ответила Ваньцин. Объятия юноши разжались лишь самую малость.
— Муж мой, — с лёгким вздохом заговорила девушка. — Мне приятно твое беспокойство, но ты зря волновался — я не первый день странствую по рекам и озёрам. Для похотливых глупцов, вроде этого недоумка Сытая, у меня в рукаве всегда припрятаны отравленные иглы. Вздумай он позволить себе лишнего, и его смерть была бы быстрой и крайне мучительной.
Ее слова немного успокоили Инь Шэчи, и он отстранился, напоследок страстно поцеловав жену, чему та даже и не подумала противиться. Дуань Юй, смущённо хмыкнув, поспешно отвернулся.
—
— Юйянь… то есть, юная госпожа Ван, со мной, — отозвался Дуань Юй, подносящий свое ароматное лекарство к носику А Чжу. Та отчаянно кривилась, и даже пустила слезу, но старательно дышала целебным смрадом. — Я, э-э-э, спас ее из рук тангутов. Мы вернулись, добыв противоядие у одного из них.
— Понимаю, — весело протянул Инь Шэчи. — Ты ни за что не мог оставить в грязных лапах западных варваров свою любимую сестру, и спас ее при первой же возможности.
— Ван Юйянь — не сестра мне, — поспешно выпалил юный принц. — Как оказалось, я — плод прелюбодеяния матушки… кхм, — закашлявшись, он смущённо умолк, поняв, что именно вываливает на головы друзей в порыве самооправдательного усердия. Шэчи и Ваньцин обменялись удивлёнными взглядами.
— Ну, этого, наверное, стоило ожидать, — растерянно произнесла Му Ваньцин. — Небо воздает каждому по заслугам, и неудивительно, что папины грехи вернулись к нему же. Значит, ты, братец Юй, вовсе даже и не брат мне?
— Выходит, что так, — ответил тот, склоняясь над А Би. Та, унюхав лечебную вонь, оглушительно чихнула. — Но мы ведь останемся друзьями?
— Конечно, — убеждённо заявила Ваньцин. — После того, как ты доблестно спас нас от этих мерзавцев, мы с Шэчи должны тебе жизнь, верно, муж мой? — тот согласно кивнул.
— Я бы ни за что не стал прекращать нашу дружбу из-за твоего происхождения, братец Юй, — задумчиво добавил он. — Надо бы подумать, как лучше вернуть тебе долг жизни.
— Не стоит, — решительно отверг его благородные порывы далиский принц. — Ты простил мое преступление против секты Сяояо, ничего не требуя взамен. Негоже и мне считаться долгами, точно скряга-ростовщик. Помоги-ка мне с Цяо Фэном, брат Шэчи.
В четыре руки, юноши выволокли главу нищих на свет. Инь Шэчи растерянно заморгал, глядя на заплывшее от синяков лицо Цяо Фэна, но мигом спустя, его взгляд прояснился. Заручившись помощью Дуань Юя, он устроил мужчину в сидячем положении, и, приложив руки к его спине, сосредоточился на движении своей ци.
— Может, не стоит, Шэчи? — осторожно произнесла Му Ваньцин. Она без труда узнала целительскую технику мужа — подобных секретов между ними не осталось уже давно. — Он, как-никак, твердо намерен тебя убить — ты все еще враг их клана.
— Не могу же я… уступить… в благородстве братцу… Юю, — сдавленно ответил юноша. Громко выдохнув, он отнял руки от спины Цяо Фэна, и Дуань Юй, повинуясь его жесту, поднес к носу главы Клана Нищих свой целебный сосуд. Мужчина глухо закашлялся, и открыл глаза. Разорвав свои веревки с легкостью не меньшей, чем Инь Шэчи до этого, он пристально оглядел свое окружение.