Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— Это намного все упростит, — с облегчением ответила А Би. Заметно было, что девушку не прельщала необходимость подолгу зависеть от друзей. — Мы с сестрицей Ван будем рады вашей помощи в пути до Сучжоу, верно, сестрица?
— Конечно, — милостиво кивнула та, и добавила со своей обычной бесцеремонностью:
— Давайте уже собираться, мы и так потеряли здесь достаточно времени.
— Я и не думала, что ты знаешь стиль Цяо Фэна, сестрица, — звук голоса Ван Юйянь словно разбудил молчавшую все это время Му Ваньцин. Бледная, как мел, она не двигалась с места за все время с начала поединка между ее мужем и главой нищих. Голос девушки,
— Я не знаю Восемнадцати Ладоней Драконоборца, — безмятежно ответила Юйянь. — Но у всех стилей есть общие приемы, а у всех техник — сходные движения. Я распознала уязвимость в боевом искусстве Цяо Фэна, наблюдая за их с Шэчи поединком. Она — недостаток техники господина Цяо, а не самого стиля. Если он выживет, то, верно, устранит ее.
— Твои милосердие и острота ума не уступают таковым у посланниц небес, — чуть живее промолвила Ваньцин. — Ты спасла жизнь моего мужа. Я постараюсь как-то отблагодарить тебя, — подойдя к дочери госпожи Ван, она коротко обняла ее.
— Не стоит, сестра, — искренне улыбнулась та. — Я всего лишь отвечала добром на добро.
— Думаю, за время пути в Сучжоу, мы успеем отплатить сестрице Юйянь за помощь, жена моя, — заметил Инь Шэчи. Му Ваньцин немедленно повернулась к мужу, и ее лицо загорелось искренним гневом.
— Ты! — вскричала она, подступив к оторопевшему юноше, и ухватила его за ворот халата. — Ты что, смерти ищешь, безмозглый дурень?! — с каждым словом, она яростно встряхивала мужа, словно хищник, треплющий добычу.
— Жаждешь умереть во имя дружбы и чести?! — кричала она ему в лицо. — Если тебе не дорога жизнь, подумай хотя бы обо мне! Я не хочу лишаться мужа после каких-то жалких месяцев брака! Не смей, слышишь, не смей!.. — она поперхнулась воздухом, но тут же продолжила, ещё больше повышая голос:
— Не смей больше сражаться с Цяо Фэном в одиночку! Каждая ужасная техника этого чудовища словно била в меня, прямиком в мое сердце! Он хочет убить тебя ради каких-то глупостей, а ты всякий раз щадишь его, вновь и вновь приглашая смерть! Не смей снова сражаться с ним без меня! Если этот гадкий нищий опять придет за твоей жизнью, я изрублю его на десять тысяч кусков!..
Раз за разом встряхиваемый Инь Шэчи очнулся от своего ступора, и, шагнув ближе к жене, заключил ее в объятия. Му Ваньцин поначалу вырывалась, колотя крепко сжатыми кулачками по спине и плечам мужа, но вскоре, бессильно обмякла, и умолкла, тихо всхлипывая. Юноша и сам не остался равнодушен, то и дело смаргивая влагу из глаз.
— Прости меня, любимая жена, — выдавил он, борясь с комком в горле. — Я не хочу оставлять тебя, ни в этой жизни, ни в следующих, — Ваньцин лишь крепче прижалась к нему, уткнув лицо в шею юноши. Тот растроганно гладил ее волосы.
Их отбытие вынужденно задержалось — Шэчи ещё какое-то время успокаивал жену под смущенными взглядами друзей. Солнце уже поднялось над землёй, выглянув из-за верхушек деревьев, и позолотив их листья тёплыми лучами, когда молодая пара разомкнула объятия, и вся компания уселась на лошадей и двинулась в путь.
Глава 32
Рассказывающая о невзгодах, пережитых раненым драконом севера, и обретенной им драгоценности
— Все же, старейшина Ма совершил глупость, сделав Серебряную Змею врагом клана, — не спеша
— Его поражение было случайностью, — убеждённо заявил молодой и худощавый нищий. Светло-серые, почти бледные глаза словно придавали неуверенное выражение его загорелому скуластому лицу, столь молодо выглядящему, что лишь жёсткая черная щетина на квадратном подбородке не позволяла принять его за подростка.
— Без совета той девицы, Ван Юйянь, Серебряная Змея проиграл бы, — с уверенностью продолжил он. — Сойдись они с главой снова, и Цяо Фэн победит.
— Победит?! Да что ты знаешь, Го Фучэн?! — окрысился немолодой нищий. — Случайность, ха! На стороне юного Иня — воля небес! Трижды глава сходился в поединке с Серебряной Змеёй, и трижды не сумел одержать победу! Как по-моему, это ясно говорит, за кем правда.
— Ты, как всегда, суеверен, Люй Лянвэй, — пренебрежительно бросил третий нищий. Также стройный и молодой, он походил на Го Фучэна, словно близкий родственник, как юным видом, так и рассеянным взглядом. — Наш глава — первый под небесами, но даже лучший воин не может побеждать вечно. Пара ничьих и один проигранный поединок — лишь капризы воинской удачи.
— «Первый под небесами?» Я и не сомневался, что ты — глуп и нелюбопытен, Се Тинфын, — презрительно ответил Люй Лянвэй. — Мужун Фу остаётся лучшим на юге, и одна победа главы над ним, измотанным после сорока схваток, ничего не значит. В отличие от, — он ехидно ухмыльнулся, — трёх поединков с Серебряной Змеёй, в последнем из которых юный Инь победил, даже утомленный переливанием ци, и боем с тангутами. Лучше бы вы оба слушали старших, неразумные юнцы — ваши суждения ещё более незрелы, чем вы сами! — Се Тинфын лишь отмахнулся, с недовольным видом прикрыв глаза.
— Эй, вы к-куда? — заплетающимся языком протянул последний из четверки. Буйная шапка длинных черных волос лишь подчеркивала детскость его пухлощекого лица. Юный нищий выглядел бы сущим ребенком, если бы не приличествующие мужчине рост и стать. Он то и дело прикладывался к подвязанной бурым шнуром тыкве-горлянке, отчего взгляд юноши все больше мутнел.
— Город Линбао — вон в той стороне, — его колышущийся палец неуверенно указал куда-то вдаль. — Вы идете не по нужной нам дороге, да.
Четверка нищих, отвлеченная разговором, достигла перекрестка четырех дорог, и умудрилась разбрестись по трем из них почти что в равной степени. Люй Лянвэй вел лошадей, несущих Цяо Фэна, по узкой тропке, ведущей влево. Двое молодых нищих избрали среднюю дорогу, ничем не примечательную. Хмельной юнец вступил на широкий, утоптанный тракт, что пролегал вдоль берега Хуанхэ.
— Лучше бы ты помолчал, Лю Хуанши! — раздражённо прикрикнул Люй Лянвэй. — До Линбао — несколько часов пути. Главе нужен лекарь, и мы найдем его в деревне Сецяо, которая всего в паре ли отсюда. Раз уж ты пропил последний ум в столь юном возрасте, не перечь старшим, более опытным людям.