Восемь Путей. Шрамы. Часть первая
Шрифт:
К его облегчению, когда время отдыха подошло к концу, отец вызвал его к себе и велел одеться в ученическую тунику. Вместе, они собирались отправиться в Боевой Монастырь.
Мастер Аркат, отец Хана, был готов объявить О'ран о намерении его сына однажды стать мастером. Не простым бойцом клана, коими в Ву'Лан обязаны были обучиться и однажды стать поголовно все мальчики, – но мастером, хранителем секретов, техник, философии и тайной силы клана.
Это был серьёзный и смелый шаг, ведь получив согласие главы клана, родитель обрекал своё дитя на особенно тяжёлые испытания, без права изменить решение в будущем. Только успех, – или же смерть. Это была большая честь. И отец Хана, наконец, счёл сына к ней готовым.
Сам
Следуя его примеру, и стараясь сохранять внешнее спокойствие и непоколебимость, Хан, на самом деле, в торопях оделся в ученическое облачение, схватил деревянную палку, служившую тренировочным мечом, и стрелой вылетел наружу, стремясь опередить отца в подготовке. Ему это удалось, и он действительно оказался во дворе родового дома раньше родителя на минуту, – правда подобный успех обошёлся ему в несколько замечаний от Арката-ран.
Вызваны они были забытыми Ханом в спешке украшающими атрибутами одежды, что сообщали о его принадлежности к Ченшай, и общей потрёпанностью во внешнем виде. Не утаилось от взора скрытых за алой повязкой глаз отца и то, что Хан по привычке завязал пояс не по этикету, а по удобству, – что по мнению Арката-ран было в нынешних обстоятельствах неприемлемо. Хан не смел оправдываться, – он знал, как отец не любит оправданий. Как бы это не было обидно, но пришлось возвращаться, вынуждая его ждать.
"Приемлемо" – оценил вторую попытку сына мастер Аркат, после чего, они вместе отправились к тропе, что вела на вершину горы.
Но неожиданно скоро в их планы вмешались перемены: встреченный ими по пути вверх молодой мастер поприветствовал Ченшай-старшего, и поинтересовался у не гостит ли у него О'ран, – своё любопытство он пояснил срочной необходимостью в совете, касательно предстоящего Турнира Пылающей Крови. Мастер Аркат, конечно же, ответил что не виделся с О'ран с прошлого вечера, и в данный момент сам отправляется на встречу с ним. Он, до сего момента, полагал что О'ран, по своему обыкновению, проводит свободное от занятий с учениками время в медитации, в собственных покоях Боевого Монастыря. Нынешний глава клана редко покидал Монастырь. Если его и можно было застать вне стен клановой святыни, то всегда по важной причине. Аркат-ран был уверен что знал бы о чём-то подобном, но причин не доверять словам молодого мастера у него не было.
Мастер Юн, – так звали повстречавшегося на пути двух Ченшай молодого мастера, – был явно расстроен услышав слова Арката.
– А ведь завидев вас, я был уверен, что моя проблема решена! –посетовал он, уперев одну руку себе вбок, и бросив взгляд куда-то вдаль. Этот молодой акари, получивший титул мастера никак не раньше четырёх лет назад, был всё ещё горяч и нетерпелив, что было видно во всех его повадках. Была видна почти несоизмеримо огромная разница между ним и мастером Аркатом. Хану вдруг вспомнились слова отца, которые тот иногда, тяжело вздыхая, произносил, узнав о какой-нибудь нелепости, с участием свеже-посвящённого в ранг мастера, юнца: "Жгутся – искры, а пламя – греет". Мастер Юн как раз был такой вот "искрой", которой ещё только предстояло стать "пламенем". И сейчас, искра эта металась в нетерпении. – Куда же он мог уйти? Да ещё и так незаметно! Всего-то час назад был с нами в оружейной, а потом как в воздухе расстворился, и никто его не видел!…
– Несомненно, его внимание привлекло исключительно важное дело. –проговорил Аркат-ран спокойно. Говорил он негромко и неторопливо, тон его был отчетлив и дисциплинирован. Была в его голосе сила, звеневшая сталью. Хан хорошо знал, как тяжело разговаривать с его отцом тем, чей дух мог дать слабину. А уж вести с ним беседу глядя в глаза – было настоящим испытанием воли. Мастер Юн пока держался. – Могу предположить, что он отправился к Снимающей раны. –добавил он, оборачиваясь в сторону деревни, что лежала ниже по тропе. – С недавних пор, этот священный долг перешёл к новой дочери Храма, и грядущий турнир окажется для неё серьезным испытанием.
– Весьма вероятно! –подхватил молодой
– Шайкай Каса – великолепный врачеватель, Юн-ран! –вступился Хан, держась уважительного тона при обращении к мастеру. – Пусть она и не родня нам по крови, но… -отец резко повёл головой, Хан понял поданый знак, и осёкся на полуслове.
– Не примите порыв моего сына за неуважение. –вновь заговорил отец, но в тоне его не было ни заискиваний, ни извинений. Глава рода Ченшай явно говорил с позиции силы. – В нём говорит благодарность нашей новой старшей целительнице, и супруге главы дома Шайкай, Асаи-ран. –услышавший эти слова Юн-ран, что до сей поры хоть и не задирал нос, но вёл себя с нескрываемым небрежением к объекту обсуждения, вдруг изменился в лице.
– Аркат-ран, только не сочтите мои слова за оскорбление дома Шайкай!
– поторопился оправдаться молодой мастер, внезапно осознав возможные последствия своих слов. – Я лишь хотел сказать…
– Будьте очень осторожны с тем, что говорите, и даже думаете, когда рассуждаете о правильности подобных решений. –продолжил Аркат, тон которого теперь больше походил на предупреждение, или даже угрозу, – в то время как внешне он не проявлял никаких признаков враждебности, сохраняя почти что "каменное" выражение лица. – Вы рискуете спровоцировать на весьма опрометчивые выводы никого иного, как главу рода Шайкай, который, – давайте признаем, – обладает не самым сдержанным темпераментом. Хуже того, -беспощадно продолжал Аркат, словно бы каждым словом вбивая гвозди в уже порядком растерявшего в самоуверенности мастера Юна. – …этими же словами вы можете задеть чувства Старшей Матери, которая делает всё что в её силах на благо всего нашего клана. А если выяснится, что О'ран оказался солидарен с нею в выборе преемницы на роль клановой целительницы, то и его осуждение не заставит вас себя ждать. –Хану стало немного не по себе. На его глазах, перешагнув через собственную гордость, молодой мастер склонился перед его отцом в кратком поклоне, ожидая, пока тот закончит свою речь. Аркат же, кажется, совершенно не знал пощады. – И всё это – не считая того факта, что вы непосредственно осуждаете Снимающую Раны, – первую, кто придёт к вам на помощь, в случае если вашей жизни, вдруг, станет угрожать какое-либо ранение. –Ченшай-старший хмыкнул, как бы призадумавшись, но прозвучало это, скорее, как возглас лёгкого негодования. – Говорю вам: будьте действительно осторожны со словами. Времена вашей юности прошли, и уже не первый год титул мастера служит вам об этом напоминанием. А вы, если задуматься, только что сумели задеть всех тех, кого задевать не стоило, Юн-ран. Как хорошо, что эти ваши слова услышал только ветер!
– Я понял, Аркат-ран. –не поднимая головы ответил ему молодой мастер, понизив голос. Он всё ещё стоял в кратком поклоне старшему мастеру. – Благодарю вас, учитель. Впредь, я буду умнее. –Хан не знал точно, обучал ли именно его отец этого молодого мастера, но был горд тем, что его отец входил число старших мастеров, – учителей, – к которым так и было принято обращаться в Монастыре.
Мастер Юн, наконец, выпрямился, но не смел глядеть Аркату в глаза.
– Отправляйся в дом Снимающей Раны, и вырази ей слова своего глубокого почёта её священному долгу. –начал Аркат, слегка смягчив тон. – Если найдешь там О'ран – сообщи ему о том, что я буду ждать его в Монастыре с вечера до самой ночи. Если ты его там не отыщешь, – проведешь остаток дня в услужении Шайкай Касе, а своё важное дело отложишь до того момента, когда она отпустит тебя восвояси. –произнёс он тоном наставника. Юн-ран, это было заметно, был не рад такому распоряжению, но не посмел сказать и слова против.