Восемь знамен
Шрифт:
— Назовем это мостиком, по которому мы пройдем, когда настанет час, — сказал Макартни. — Пока же все идет лучше, чем я ожидал. — Он улыбнулся своему переводчику. — Мои поздравления, Баррингтон.
На другой день они приехали в Жэхэ.
Глава 2 МИНИСТР
Город Жэхэ лежал в сорока милях к северу от Великой стены, в нижних отрогах гор, отделяющих равнины северного Китая от плато Внутренней Монголии. Уже долгое время он служил излюбленной летней резиденцией императоров, которых манила сюда горная прохлада, а также река Жэхэ, приток Луаньхэ.
Сам по себе небольшой, городок разросся из-за дворцовых построек, занявших площадь около пяти миль в окружности, кроме того, рядом с ним возвышался огромный буддийский монастырь ламаистского толка [3] . В Жэхэ, однако, посольство не пустили, а сопроводили в разбитый за городскими стеками палаточный городок. Иноземцев ждала в нем такая же роскошь, как и на сампанах. В этом Роберт убедился самолично, когда Ван Луцин взял его с собой для проверочного обхода.
— Устроит это вашего господина, Баррингтон?
3
Ламаизм — секта тибетско-монгольского буддизма, возникшая в конце XVI в. в Тибете и распространившаяся на севере Центральной Азии.
— Все великолепно. Роберт разглядывал двух девушек, которые, склонив головы, ожидали его в отведенной переводчику палатке. — Когда мы увидим императора? — Он знал, что самые разнообразные подарки уже отосланы в город.
— Скоро, — заверил Ван. — Вам понравились эти девушки? И все-таки вы отказываете себе в удовольствии ими насладиться. Странные вы люди.
— Такова воля моего господина.
— Как может господин управлять тем, что находится вне поля его зрения?
Но Роберт велел девушкам уйти — он прекрасно понимал, что может надеяться на продвижение по службе лишь при условии, если останется у Макартни на хорошем счету. Спустя два дня Ван сообщил, что император готов их принять. Собственно говоря, император намеревался пожаловать к ним собственной персоной, поскольку вход в город для них по-прежнему был закрыт.
Спешно созванные Макартни члены посольства, облаченные в парадные мундиры, увидели, как из городских ворот высыпают толпы зевак, желающих посмотреть на церемонию. Запели сигнальные трубы, зазвенели медные тарелки, и через несколько минут в воротах показалась императорская процессия. Окруженная евнухами и вооруженной охраной длинная вереница паланкинов, которые несли рабы, медленно обогнула площадку с палатками британского посольства и остановилась. По лагерю забегали-засновали слуги, расстилая огромные ковровые полотнища желтого цвета.
— Желтый — императорский цвет, — пояснил Ван. — В желтый было окрашено знамя самого великого Нурхачи, и этот цвет является самым главным в Китае. Только члены императорского рода могут носить желтые одеяния.
Наконец ковры были расстелены, и большинство паланкинов освободилось от своей ноши — великого множества чиновников и родовитой знати; все они расположились по старшинству, прячась под зонтами, которыми слуги закрывали их от лучей высоко поднявшегося в безоблачном небе
Роберту хотелось поближе рассмотреть этого человека — возможно, самого могущественного на земле, — но он был вынужден последовать примеру окружающих и пасть ниц; лишь мельком ему удалось взглянуть на крупное, мягко очерченное лицо с тонкими усиками, отметить полноту, на удивление высокий рост и не по возрасту легкие движения китайского повелителя, облаченного в императорский желтый с красными драконами халат, ниспадающий на желтые лайковые сапоги. Желтого же цвета была и круглая шляпа императора.
Из англичан один лишь Макартни, как и условились, не опустился на колени — его светлость только поклонился до пояса.
Император поднял руку.
— Вам нужно выйти вперед, — прошептал Ван.
Роберт приготовился встать.
— Нет, нет, — предостерег Ван. — Ползком.
Роберт посмотрел на Макартни.
— Лучше делайте, как он говорит, — велел виконт.
«Да, для него-то все идет лучше некуда», — подумал Роберт, медленно продвигаясь вперед мимо простертых ниц китайских и маньчжурских сановников; сзади за ним шел Макартни, а рядом, локоть к локтю, полз Ван.
— Как я буду переводить — уткнувшись в землю? — буркнул Роберт.
— В нужный момент вы сможете выпрямиться, оставаясь на коленях, — ответил Ван.
Они доползли до желтого ковра и снова коснулись лбами земли.
— Кто пришел засвидетельствовать почтение Сыну Небес? — спросил император.
Его светлость был предупрежден об этом вопросе императора, и Роберт заранее научил лорда надлежащему ответу на сносном маньчжурском:
— Виконт Макартни, чрезвычайный и официальный полномочный министр его величества Георга Третьего, короля Великобритании, Франции и Ирландии.
— Ты привез дань Сыну Небес от этого короля? — спросил император мягким тонким голосом.
Макартни взглянул на Роберта, и тот распрямился, по-прежнему стоя на коленях.
— Ваше величество, мой господин привез предложения о торговле между нашими двумя народами, которая может пойти на пользу обеим странам.
— Торговля? — удивился император. — Что мир варваров может предложить нам, если у нас есть все, чего мы желаем?
Последовавший ответ его светлости заставил Роберта нахмуриться. Но он находился здесь для того, чтобы переводить Макартни, а не высказывать собственное суждение.
— Европа многое может предложить Китаю, ваше величество, — переводил он. — Прекрасную шерстяную одежду…
— Что значит — шерстяную? Сотканную из овечьей шерсти? Мои подданные сами ткнут шерстяную одежду.
— Но только верхнюю, ваше величество. А в Англии платье из шерсти носят повседневно.
Сановники, стоявшие на коленях возле императора, обменялись презрительными улыбками.
— Мы в Китае носим шелк, — назидательно заметил император:
Роберт облизнул губы и вслед за Макартни продолжал говорить, но все менее и менее уверенно.