Восемьсот виноградин

Дейв Лаура

– Мне очень жаль, Джорджия. Она приехала раньше, чем мы договаривались.

Я попыталась перевести дыхание. Несмотря на солнце, от виноградника веяло прохладой.

– Мишель непременно хотела зайти поздороваться.

– А ты не мог меня предупредить?

– Я пробовал звонить, но ты не брала трубку.

Мой телефон лежал наверху. Я не брала его в кафе. Видимо, когда у тебя есть ребенок, нужно повсюду таскать мобильник с собой. Бен даже не сомневался, что телефон при мне.

– Я подумал,

вам будет полезно познакомиться, но ошибся. Я попрошу ее уехать.

Бен потряс головой. Вид у него был немного рассерженный.

– Мишель хочет тебя вернуть. Вот что ты от меня скрывал.

– О чем ты?

Я принялась объяснять, что Мэдди сообщила мне, когда в последний раз видела Клэя. А я уже сделала свои выводы. Мишель рассталась с Клэем и только после этого позвонила Бену. Она решила стать свободной – ради него.

– Вот о чем ты умолчал. А теперь позволил ей приехать?!

– Нет…

– Тогда почему ты на меня не смотришь?

– Мишель непростой человек. Она путает отношения с отцом Мэдди и отношения со мной. А это не то же самое.

– По-моему, то же самое. Ты и отец Мэдди – одно лицо.

Взгляд Бена сделался холодным.

– Какая тебе разница, чего Мишель от меня хочет?

– Она мать твоего ребенка, а это что-то да значит.

– Для тебя, не для меня.

«И для самой Мишель», – вертелось на языке, но я не стала говорить очевидного. Похоже, для Мишель это значило больше всего на свете: больше чем отношения с Клэем или те внутренние преграды, через которые ей пришлось переступить, чтобы открыть Бену правду.

– Эта женщина тебя опустошила, а теперь мечтает вернуть!

Бен раздраженно покачал головой.

– Я не говорил, что она меня опустошила.

Я уставилась на него, не веря своим ушам. Бен сам употребил это слово – оно отчетливо врезалось мне в память. Допустим, он предпочел забыть. Но разве не имеет значения, что Мишель сначала бросила его, а теперь жаждет вернуть?

Мне всегда было трудно смириться с ее существованием, даже когда я считала, что Мишель по-прежнему с Клэем. Так утверждали журналы, а Бен предпочитал меня не разубеждать.

– Послушай, давай сосредоточимся на главном, ладно? Мишель прекрасно знает: максимум, на что мы способны вместе, это стать для Мэдди хорошими родителями. Она знает, что я люблю тебя и хочу на тебе жениться.

– Почему?

– Почему я хочу на тебе жениться?

Не самое удачное время, чтобы задать подобный вопрос. Но если то, что связывало нас раньше – честность, дружба, взаимопонимание, – внезапно исчезло, что тогда осталось?

– Почему ты так на меня смотришь? – спросил Бен.

– Зачем мы переезжаем в Лондон? Из-за работы? Или ты нашел ее специально, чтобы поселиться рядом с Мишель и Мэдди?

– Я

мечтал получить это место задолго до того, как узнал о Мэдди. Не может быть, чтобы ты считала меня настолько двуличным.

Бен прав: я нанесла ему удар ниже пояса. Он давно хотел работать на лондонскую компанию, проектировать дома по всей Европе. Мы часто разговаривали об этом по ночам – обсуждали, как быть с моей карьерой, если мы решим перебраться в Англию. Открытие лондонского представительства фирмы сделало переезд возможным, а моя мечта жить за границей, в одном из величайших городов мира – желанным.

Но когда Бен напомнил об этом, мне показалось, что он просто ищет себе оправдание.

Бен шагнул ближе. Я отступила назад.

– Мне нелегко бросить Мэдди. Я ей нужен.

– Кто тебя об этом просит?

– Не могу же я общаться с Мэдди и не поддерживать отношений с Мишель.

– Каких именно отношений?

– Сам пока не разобрался.

Я не нашлась, что ответить. Не знаю, как именно Мишель представляет себе отношения с Беном, однако вряд ли в них найдется место и мне.

– Давай успокоимся и немного пройдемся, – предложил Бен.

Я услышала стук и посмотрела в сторону дома: мама стояла рядом с раковиной и махала нам рукой, приглашая войти. Позади нее виднелись Мишель и Мэдди. Мишель опустилась на колени, чтобы ее лицо пришлось вровень с лицом дочери.

Мама снова помахала, как будто мы не сдвинулись с места только потому, что в первый раз не заметили. В голове пронеслись ее слова: «Хорошо подумай, прежде чем от чего-то отказываться». И все же я заглянула Бену в глаза, вбирая в себя его запах, его обаяние, и произнесла:

– По-моему, тебе лучше уехать.

– Не может быть, что ты серьезно.

Бен прижал ладони к моим щекам – хотел, чтобы я на него посмотрела. Но я не могла смотреть и не видеть всего того, что он от меня скрывал. Завтраки с Мэдди, открытки и телефонные звонки – миллион историй, которыми Бен предпочел со мной не делиться. А главная из них такова: Мишель по-прежнему его любит.

Разве в конечном счете верность определяется не тем, кому ты рассказываешь свои истории?

Бен перестал рассказывать мне свои.

Он подался вперед.

– Если бы мы с тобой поменялись ролями, я бы попытался тебя понять – сама знаешь. О чем это говорит? Чего ты от меня хочешь?

Ответа у меня не было. Я знала только, что мое сердце переместилось в груди, став тяжелым и чужим.

– Через пять дней у нас свадьба. Пять дней. Джорджия, неужели ты больше не хочешь выйти за меня замуж?

Бен заглянул мне в глаза, умоляя ответить: «Хочу».

Но я не ответила ничего.

Тогда он вышел из прекрасного и пустого свадебного шатра.