Восхитительная Софи
Шрифт:
Софи вскочила с кровати и бросилась в детскую, когда сквозь пелену сна до нее донесся пронзительный крик малыша.
– Гарри!
Взяв мальчика на руки, она попыталась успокоить его, но он не унимался. Мимолетное доверие, которое малыш проявил к ней, исчезло без следа.
Молодая женщина прижала его к себе, погладила по спинке и попыталась убаюкать, но все было напрасно.
– Тебе приснился страшный сон, мой мальчик?
Она запнулась, потому что кошмаром для него стала
Софи сменила подгузник, но малыш продолжал капризничать. Она измерила ему температуру, проверила, нет ли сыпи на теле…
Женщина терялась в догадках. Точно так же было прошлой ночью. И позапрошлой. Может, у него режутся зубки?
Софи взглянула на часы – одиннадцать часов. Она попыталась поиграть с Гарри в Лошадку, чтобы отвлечь, стала петь колыбельные песни, расхаживая с ним по комнате взад-вперед. Ничто не помогало. Малыш не переставал кричать.
В конце концов Софи усадила его на большой двуспальной кровати и погладила по головке. Она не знала, что ей делать, как помочь Гарри.
Софи заломила руки. Она недостойна быть матерью – ей это известно уже семь лет.
Разве сможет она загладить свою вину?
Собственно, именно этим она сейчас и занимается. В свое время Софи совершила ужасную ошибку, сделав аборт, но она добьется хорошей жизни для ребенка Эмми.
Личико Гарри с красными щечками было страдальческим, и горло ее сжалось. Она заслужила все это. Но не он.
Господи! Сегодня вечером она не давала ему бутылочку.
– Ты голоден, Гарри?
Взяв малыша на руки, Софи заторопилась на кухню. Там она подогрела молоко, достала банку с шоколадным кремом.
Гарри отказался и от того, и от другого.
Она попыталась дать ему бутылочку на том же диване, на котором он лежал днем, надеясь, что у него возникнет ощущение чего-то знакомого.
Ничего не помогало.
Глотая слезы, Софи принялась расхаживать с ним по холлу.
– О, Гарри, тетя Софи очень хочет помочь тебе. Она сделает все, чтобы тебе было хорошо.
Малыш продолжал плакать. Его крики разрывали ее сердце. Она – существо беспомощное, жалкое и бесполезное.
– Что с ним происходит? Он болен?
– Не думаю. – Софи не смогла сдержать дрожь в голосе. – У него нет температуры, никакой сыпи или чего-то подобного.
Лайам сделал шаг, затем другой, засунув руки в задние карманы джинсов. Он явно не ложился спать.
– И давно он так кричит?
– А который сейчас час?
– Только что пробило двенадцать.
Софи подавила вздох:
– Почти час.
– Час?! – Остановившись перед ней, Лайам расправил плечи. Она в очередной раз ощутила, какой он… огромный. – С ним что-то не так. – Он направился в дальний конец холла. – Я сейчас вызову доктора.
– Нет. – Софи покачала головой. На
Он резко повернулся к ней:
– Целый час! Это…
– Это ничего. Прошлой ночью он проплакал четыре часа. Потом на три часа прервался, а затем снова плакал – два часа.
Лайам явно был потрясен:
– Ты пыталась его накормить?
Ее охватило безысходное отчаяние.
– А как ты думаешь?! – вскричала Софи. – Я сделала все, что можно! – Она протянула ему Гарри. – Попробуй успокоить его.
Лайам попятился:
– Он не знает меня, я могу испугать его.
– Он знает меня всего лишь два дня! – Гарри заплакал еще громче. Софи прижала его к себе. – О, Гарри, прости свою тетю Софи. Она не хотела тебя напугать.
Гарри изо всех сил вырывался. Сердце Софи щемило. Малыш не хочет, чтобы она прикасалась к нему. Он понял, кто она такая. Какое еще доказательство ей нужно? Как мать она не стоит ничего!
В глазах Софи стало темнеть. Но вдруг Лайам сделал шаг вперед и взял у нее ребенка. И неожиданно она снова смогла дышать.
Гарри не перестал плакать, но его рыдания больше не терзали ее грудь и не звенели оглушительно в ушах. Она опустилась в ближайшее кресло – кресло Лайама – и стала смотреть на мужчину и ребенка.
Лайам не знал, что ему делать с орущим комочком, который извивался в его руках. Он взял малыша лишь потому, что больше не мог смотреть на лицо Софи. Она выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок. А если прошлой ночью это продолжалось несколько часов…
Он не жалел о том, что постарался облегчить ее ношу, но теперь, когда ребенок был у него, растерялся.
Софи улыбнулась. И Лайам счел это чудом, если учесть ее крайнюю усталость и беспокойство за малыша – не говоря уже о том, как она была расстроена, узнав о смерти Лукаса.
– У тебя очень скоро устанут руки, если ты будешь так держать Гарри, – заметила она.
Его руки были вытянуты. Гарри болтался в воздухе. Лайам осторожно прижал ребенка к груди. Тот продолжал орать. Точно так же, как и у Софи, Гарри старался вывернуться из рук Лайама. Невероятно, сколько сил в этом маленьком тельце!
Лайам сел на середину дивана. Со всех сторон его теперь окружали мягкие подушки.
Он попытался покачать Гарри на колене. Малыш не унимался. Неужели Софи выдерживала это в течение нескольких часов? Он держит своего племянника меньше чем две минуты и…
Словно почувствовав его беспомощность, Софи подняла с пола игрушку и опустилась на колени перед ним и Гарри.
– Эй, Гарри, – ласково позвала она, показав малышу Лошадку. Лошадка «проскакала» с одного конца дивана на другой, потанцевала возле ножек малыша, а заодно и на ногах Лайама. Ему это показалось странно интимным. – Лошадка не любит, когда ты плачешь.