Восход черного солнца
Шрифт:
Демон поколебался.
— Я думаю, что эти создания действительно довольно примитивны. Им знакомы лишь чувство голода, страх перед солнечным светом и, возможно, некоторые начатки жестокости. Но я полагаю, что некоторые из них сумели достичь большего. Возможно, это произошло в результате контакта с Сиани или с человечеством вообще, когда они проникли сюда сквозь Завесу. Несомненно, они обнаружили, что человечество наилучшим образом подходит для удовлетворения их инстинктивной жестокости. — В глазах демона сверкнули огоньки. — И в качестве противника.
— Мне уже случалось уничтожать демонов, — холодно произнес Дэмьен.
Кэррил чуть
— Вы же хотите помочь Сиани, не так ли? Но существует лишь одна возможность сделать это. Вам понадобится убить того, кто похитил ее память. Это очень необычное создание. Самое изощренное из них, — мрачно сообщил демон. — Возможно, он уже вернулся к себе домой, за Завесу. Чародейство людей не способно проникнуть туда — значит, вы не сможете заранее подготовиться к тому, что можете там встретить. Что же касается ракхов… когда-то люди попытались их истребить. Как по-вашему, какие чувства они будут к вам испытывать? Или вы думаете, что сумеете сдержать их при помощи колдовства — существ, которые взаимодействуют с Фэа так же легко и свободно, как вы дышите? Существ, которые не забыли, что люди пытались стереть их с лица земли?
Некоторое время Дэмьен молчал. Он вспоминал Сиани, какой она была раньше. И какой стала. Потом он посмотрел на Сензи и увидел в его глазах то, что и предполагал увидеть, — боль, перешедшую в решимость, равную его собственной.
— Да, это будет нелегко, — признал Дэмьен. — Ну так с чего начнем?
11
Замок Наслаждений возвышался за городской чертой, где строгие законы Джаггернаута, касающиеся публичной нравственности, уже не действовали. Ночь была теплой, и семь из восьми стен замка убрали, впуская свежий воздух и выпуская посетителей. На ступенях вольготно располагались парочки, троицы и даже убежденные одиночки, усердно вкушающие то, что им представлялось удовольствием. В воздухе смешались ароматы вина, курений, духов, резкий запах горящих факелов. Порывы ветра уносили их в сторону города. На границе освещенного пространства вокруг замка сновали еле различимые в полночной тьме фигуры. Зеваки из Джаггернаута. Демоны, выбравшиеся из ночной бездны на пир. Суккуб в соблазнительном женском теле выискивал лазейку в сети заклинаний, ограждающих Башню… Вампир, принявший облик мужчины, облизывал сухие губы, предвкушая, как какая-нибудь женщина примет его предложение… Здесь не возбранялись никакие виды удовольствий. Что же до безопасности людей, предающихся наслаждению… Бог наслаждений Кэррил заботится только о собственной безопасности.
У края освещенного факелами пространства стоял высокий, стройный, со вкусом одетый мужчина. Он никак не походил на горожанина, увлеченного созерцанием эротических сцен из темноты. Словно в подтверждение этого, он выступил в свет и пошел к замку. Женщины, заинтригованные необычайной красотой новичка, потянулись к нему, но он не обращал на них внимания. Одна, самая настойчивая, подошла слишком близко. Мужчина только взглянул ей в глаза, и она попятилась, вся дрожа.
Фонтан в центре зала, украшенный по бордюру откровенно эротичными барельефами, извергал ввысь струю пенистого красного вина, олицетворяя алтарь божества наслаждений.
Над ним склонился невысокий человек неопределенного возраста в измятой одежде. Он блаженно улыбался, будто только что покинул объятия какой-нибудь красотки.
Незнакомец подошел к нему.
— Правильно угадал, —
— Ты забыл, что я способен узнать демона?
— В смысле, угадал, что я здесь.
— Ты забыл, что я тебя немного знаю?
Коротышка хихикнул.
— Да, это так, — вздохнул он и окинул взглядом собравшихся в замке. — Когда-нибудь они превратят меня в настоящее божество — разве не так это происходит? Достаточно ужасное и внушительное, наверное. Интересно, замечу ли я, как это случится? Или это произойдет постепенно?
— Избавь меня от твоей языческой философии!
— Это твоя философия, друг мой, а не моя, — возразил демон, зачерпнул украшенной каменьями чашей вина из фонтана и жадно выпил, не обращая внимания на то, что вино течет ему за пазуху.
— Можно с тобой поговорить? — осведомился пришелец.
— Ну конечно!
— В укромном месте, наедине.
Демон пожал плечами:
— А чем тебе здесь не укромное место?
И внезапно вокруг них возникла небольшая комната, убранная с крикливой, безвкусной роскошью.
— Это, конечно, иллюзия, но если тебе так удобнее…
— Все эти утехи представляются мне… м-м… малоприятными.
— Ах да! Ты же у нас церковник, у тебя тонкие чувства! Я всю неделю об этом думаю. — Демон вновь захихикал. — Как тебе не стыдно, друг мой! Я-то думал, ты все это давно перерос!
Он развалился на кушетке, обитой бархатом, и указал на такой же стул напротив.
— Он тебя выдержит!
Пришелец сел.
— Тебе чего-нибудь хочется? Вина? Церебуса? Человеческой крови?
Лицо пришельца слегка смягчилось. Можно было даже сказать, что он почти улыбнулся.
— Я не пью, Кэррил, ты же знаешь.
— Знаю. А все-таки приятно предложить, чтобы услышать, как ты отказываешься.
Кэррил залпом осушил свой кубок, а когда тот опустел, просто заставил его исчезнуть.
— Ну, так зачем же Лес явился в Джаггернаут?
— За красотой, как обычно.
— Ну и как, нашел?
— Нашел. Очаровательный, но чересчур робкий цветок, выросший на грязной ферме.
Лицо демона омрачилось.
— Решил поохотиться?
— Как ни странно, нет. Ей повезло: она встретилась со мной в тот редкий момент, когда меня посетил приступ великодушия. Я ей обещал, что с ней ничего не случится.
— Что-то ты размяк! — ухмыльнулся демон.
— А я люблю разнообразие. Правда, это развлечение и впрямь было… хм… странноватым.
— Смотри, испортишь себе репутацию злодея!
— Это вряд ли! — хмыкнул пришелец.
— Ну, а зачем ты явился сюда? Ко мне? Не хочешь же ты сказать, что попросту соскучился!
Некоторое время пришелец безмятежно смотрел на хозяина. Кэррил сотворил себе новый кубок, выпил еще вина и поставил кубок рядом с собой. Молчание гостя могло означать что угодно.
— Что тебе известно о происшествии в Колдовской Лавке? — спросил он наконец.
Демон сразу помрачнел, встал и отвернулся. Кубок и кушетка исчезли. Чувственно-пурпурные цвета убранства комнаты сменились унылыми пыльно-голубыми тонами.
— А что именно ты хочешь знать?
— Сегодня вечером я побывал там. Видел то, что осталось от лавки. Я пустил в ход Познание — и Видение, и Прозрение, и еще кое-какие штуки, названия которых тебе ничего не скажут. И ничего не сработало. А ведь мои чары не из тех, которым может противостоять любой подмастерье, Кэррил! В той лавке, должно быть, случилось что-то очень важное, если над ней так потрудились.