Восход Черной Звезды. Эра осторожности
Шрифт:
— Машина! Как мне устроиться на работу?
— Заявите параметры, Человек Форрестер, я подберу по ним подходящие вакансии.
— Ты хочешь знать, какая работа меня устраивает? Неважно, лишь бы хорошо платили. — Немного помедлив, он добавил. — Около десяти миллионов долларов в год.
Джоймейкер не смутился.
— Да, Человек Форрестер. Пожалуйста, проинформируйте о желаемых параметрах запрашиваемой работы. С выездом или на дому. Какая оплата. Наличными или комбинированная. В случае комбинированной укажите — получение акций, непосредственное
— Помедленней, машина. Дай мне подумать.
— Разумеется, Человек Форрестер. Желаете ли выслушать поступившие сообщения?
— Нет. Хотя, — он добавил, — если в них не затрагиваются вопросы моей жизни или смерти. Вроде этого марсианина-убийцы.
Таких сообщений не было. И это, как радостно подумалось Форрестеру, выгодно отличало начинающийся день от остальных.
Он поел, задумчиво и экономно, искупался, выкурил дорогую сигарету и только после этого обратился к джоймейкеру:
— Расскажи мне, машина, о всех имеющихся рабочих вакансиях.
— Я не могу рассортировать их, без указанных вами пожеланий, Человек Форрестер.
— Ладно, можешь не сортировать. Зачитывай все подряд.
— Хорошо, Человек Форрестер. Я выдаю вам не обработанный список всего, что имеется в наличии на данный момент. Внимание. Пункт. Специалист по криволинейному фазоанализу. Семьдесят пять тысяч. Пункт. Общественный контроль. Умение пользоваться аппаратами стресс-контроля. Неквалифицированный. Шесть тысяч. Пункт. Кулинар. Полностью ручная работа. Знание французской кухни. Восемнадцать тысяч. Пункт. Уход за ребенком. Но, Человек Форрестер, — перебил сам себя джоймейкер, — здесь требуется женщина. Можно ли не зачитывать явно не подходящие пункты?
— Нет, то есть да. Можешь не продолжать. Я понял. — Но тут сконфуженному Форрестеру подумалось, что расценки не слишком отличаются от принятых в его время, и это создавало чувство дискомфорта. В настоящее время радостной экстравагантности на эти деньги нельзя было содержать даже комнатную собачку.
— Я думаю, что мне нужно повидаться с Эдной. — Неожиданно громко заявил он.
После небольшой паузы джоймейкер ответил:
— Хорошо, Человек Форрестер, но должен предупредить вас о тревоге класса Гамма. Ваш транзит из здания будет использован для тренировки.
— О Боже! Это напоминает мне недавний воздушный налет.
— Тренировка, Человек Форрестер.
— Разумеется. И как долго это будет продолжаться?
— Около пяти минут, Человек Форрестер.
— Не так уж и плохо. Ну давай, пока я буду ждать, зачитывай мне сообщения.
— Да, Человек Форрестер. Одно персональное и девять коммерческих. Передается персональное сообщение от Эдны Бенсен.
Форрестера коснулась легкая рука Эдны, и послышался ее нежный голосок.
— Дорогой Чарльз, — прошептал голос, — мы должны поскорее встретиться, мой дракон! Мы
Глава 8
Когда Форрестер добрался до апартаментов Эдны, его встретили дети.
— Привет, Тант, — сказал он, — привет, Мим.
Они переглянулись, а потом посмотрели на него, как на курьез. Снова ошибся, с досадой подумал Форрестер. Наверное, Тант — это девочка, а Мим — это мальчик. Но он решил не обращать внимания на мелкие промахи, ведь на их исправление уйдет все время, а нужно целенаправленно продвигаться вперед.
— Где ваша мама? — спросил он.
— Ее здесь нет.
— Вы знаете, где она?
— Ага.
Форрестер терпеливо сказал:
— Может быть, вы мне все-таки расскажете, где она?
Дети задумчиво переглянулись. Затем мальчик сказал:
— У нас нет такой возможности, Чарльз. У нас дела.
Форрестер всегда думал, что любит детей, но сейчас он почувствовал, что сдерживается с большим трудом.
— Я хочу поговорить с ней через джоймейкер, — сказал он.
Мальчик недоуменно посмотрел.
— Прямо сейчас? Когда у нее кровлинг?
Форрестер вздохнул.
— Мне нужно кое о чем поговорить с вашей мамой. Как я для этого должен поступить?
— Я думаю, ты можешь подождать ее здесь, — неохотно ответил мальчик.
— Если это тебе действительно нужно, — добавила девочка.
— Мне кажется, что вы пытаетесь меня выпроводить. Чем вы сейчас занимаетесь?
— Ну… — мальчик взглядом заставил сестру замолчать. — У нас встреча.
— Но ты не должен рассказывать об этом Тайко! — закричала девочка.
— Он не любит наш клуб, — уточнил мальчик.
— В котором только вы вдвоем?
— Пот, пот, нет! — засмеялся мальчик. — Одиннадцать!
— Двенадцать! — добавила девочка. — Я думаю, что ты забыл про робота.
— Не может быть. Послушай, Тант. Четыре мальчика. Три девочки. Взрослый. Марсианин… и робот. Да, двенадцать.
— Вашего марсианина зовут случайно не Хайнзлихен или как там его еще?
— Нет, Чарльз. Хайнзи — кретин, но этот вообще не человек. Он большой, зеленый, и у него четыре руки.
Форрестер опешил, потом сказал:
— Вы наверное любите читать Эдгара Райса Бэрроуза? Но я не думал, что то, что он описал реально.
Мальчик посмотрел на него с интересом.
— Да? Что ты имеешь в виду?
— Что ты понимаешь под словом «реально», Чарльз? — спросила девочка.
В старые добрые времена, до того как Форрестер умер, он обожал науку. Прекрасно и занимательно было жить в мире, где электричество поступало из розетки и живые картинки появлялись на экране телевизора. Он думал с иронией и шаловливо о том, как глупы были великие умы прошлого — Ньютон и Архимед, которые без его письменных разъяснений не смогли бы даже включить телевизор или управлять его игрушечным электрическим поездом. А сейчас, с содроганием подумал он, я похож на бушмена в Таймс-сквер. И это печально.