Восход Луны
Шрифт:
– Если будет неприятно, больно или опасно, ты сможешь прервать действие. А насчет меня не беспокойся, просто ментально держи покрепче, чтоб я спонтанно не покинул сон.
Крылья Луны дрогнули, когда я легонько поскреб ей меж лопаток.
– Гх-м… - Луна мягко прильнула ко мне крылом и боком.
– Ладно, думаю, будет очень интересно. Давай познаем новый опыт.
Поток магии взвихрился, возвращая аликорну родной облик. И вот она, сложив крылья, нерешительно замерла в ожидании моих действий.
Я осторожно привлек ее к себе, горячо целуя
– Лайри… - Шепнула кобылица.
– Неужели я и в этом виде возбуждаю тебя? Я вс…
– Да, любимая.
Я не позволил смущенной Луне высказать сомнения, заглушив их новым поцелуем. И она, изредка вздрагивая, все больше расслаблялась, доверяясь движениям рук.
Вознамерившись «пройти сквозь стену», я прижал ладонь к груди аликорна. Сначала шерстка - она ощутилась теплой и мягкой, пальцы скользнули сквозь нее без сопротивления. Тронув упругие грудные мышцы и заметно более плотные жесткие ребра, погрузил руку еще глубже, минуя влажную оболочку легких.
– Лайри!
– Луна испуганно распахнула глаза, словно я насквозь пронзил ее мечом.
– Ты!..
– Я касаюсь твоего сердца.
– Тихо подсказал, лаская ладонью средоточие жизни, наслаждаясь стремительным пульсом.
Неверяще опустив взгляд, аликорн медленно вдохнула. И ничего не случилось, хотя рука по-прежнему погружена была в ее грудь.
– Ты коснулся его уже давно.
– Грустно улыбнулась Луна.
– Я так не смогла бы.
Свободной рукой я взял ее переднюю ногу и молча прижал копыто к своей груди, мол, «попробуй». Но Луна, понурив ушки, убрала ногу.
Бережно вытянув полуматериальную руку из тела Луны, я зашел к ней со спины. Обернувшись, пони смотрела на меня, наверное, догадываясь о дальнейших действиях. Я не стал разочаровывать принцессу в ее ожиданиях и нежно почесал лопатки.
Луна тихонько стонала, по-разному наклоняясь, изгибая спину, подставляя места, где хотела почесать подольше. От ее эмоций сновидение искажалось, краски сияли все ярче, плотные клубы дыма перекатывались вокруг, принимая причудливые формы цветов, листьев, деревьев.
Проводя ладонями по широко раскрытым напряженным крыльям, я любовался переливами магии на сияющих перьях. Красота, мощь и грация аликорна завораживали, я наслаждался доверием Луны, ее восторг вдохновлял дарить ласки снова и снова.
Взявшись за плечи, осторожно потянул оба крыла на себя. Удивленно охнув, Луна заерзала в сомнении, но расслабилась и последовала моим движениям, сложив крылья за спиной огромной иссиня-черной арфой.
Я коснулся руками перьев, нежно перебирая их словно диковинные струны. Всплески магии под моими пальцами сливались чередой ярких мелодий, и сновидение отозвалось дивными переливами красок и звуков, играющих в резонансе с влюбленной душой. Луна замерла, вслушиваясь в звучащую отовсюду гармонию.
Усилием воли собрав воедино переполняющие меня любовь и радость, я слегка развел крылья, прижал ладони к спине и шее Луны, проникнув чуть глубже, и направил огромной мощи
Луна раскрыла рот, но, обуреваемая экстазом, сказать уже ничего не могла.
Ее все сильнее выгибало на спину, от позвоночника по всему телу стремительно разбегались извилистые импульсы магии, яркой сетью оплетая тело и затухающими волнами стекая по трепещущим крыльям. Завитки искрящего рога, казалось, раскалились добела, и в глазах мельтешили видения, всплывшие из глубин подсознания.
С облегчением выдохнув, я отступил. Импульс угас, полностью поглощенный Луной, от ее рога и моих ладоней вился легкий дымок. И удивительно, я не чувствовал упадка сил. Словно мог при желании отдать Луне в разы больше без ущерба для себя.
Крылья аликорна обмякли, и она, протяжно застонав, рухнула. Хотя падать в этой облачной пустоте было решительно некуда, ввиду полного отсутствия верха и низа.
Сев возле Луны, подложил ей под голову большой мягкий клок дыма, и со второй попытки ухитрился наколдовать над нами подобие средневекового фонаря. Богиня Ночи медленно остывала, обретая привычный синий цвет, и вместе с ней менялся наш сон, переходя в приглушенные сумеречные тона.
Шумно вздохнув, аликорн приподняла голову и осмотрелась. У нее даже получилось слабо улыбнуться.
– Прости, я не перестарался?
– Поправив гриву, лег к Луне под крыло и приобнял.
Кобылица помедлила, оценивая свое состояние.
– Чувствую себя зажаренной до хрустящей корочки, - ответила она, наконец, - и меня никогда еще не жарили столь странным способом.
– Хочешь пить?
– Я подвинул глубокую миску с водой.
Луна долго пила. Наконец, прервавшись, облизнулась и поцеловала мой лоб.
– Спасибо, Лайри. Мне очень приятно.
Смеясь, любимая обняла меня.
– Спасибо, милый, спасибо.
– Горячо шептала она, уже без притворной скромности целуя лицо, и тяжелые слезы ее стекали по щекам.
– Я не ожидала, что страсть твоя столь глубока и сильна. И очень благодарна тебе за многогранный дар любви - физической и душевной.
Я слизывал слезы аликорна, наслаждаясь их вкусом, терпким и пьянящим. Почесывал Лунины ушки, гладил морду, вытирая остатки слез и успокаивая.
– А теперь побудем вдвоем, пока не проснемся.
Луна прильнула ко мне, одарив уютным теплом.
Гл. 18 - Воздаяние по заслугам
[ Морген Штерн \ Покои Штерна ]
Механическая трель прозвучала в тиши ночной неожиданно резко и громко.
Вздрогнув, Морген Штерн повел ухом на звук, затем притянул часы телекинезом и, разлепив веки, всмотрелся в подсвеченные магией стрелки.
– Без четверти первый час утра.
– Сонно прошептал единорог.
– Давненько у меня не было безумных ночей, подобных этой. И кому-то из сестер скоро предстоит поднимать солнце. Селестия еще слаба, значит, Луне.