Восход над Шалмари
Шрифт:
Единственное заклинание, которое Семен, сдержав свою нелюбовь к магии, с грехом пополам освоил, помогло ему в очередной раз. Все, что оно делало, – не давало человеку акцентировать внимание на объекте. Большинство низших принуждений было как раз основано на переносе внимания, или, говоря простым языком, отводе глаз. ВэВэ скрепя сердце обучил ему Семена, взяв с него с десяток клятвенных заверений не применять в корыстных целях – уж больно хотелось шефу затащить Семена в стан заклинателей. И каковые обещания Семен в тот же день нарушил, предъявив контролеру просроченный проездной.
Потом Семен два года ездил с просроченным проездным, изредка подбирая другой, когда старый приходил совсем уж в полную негодность. И за все это время фокус не удался только раз – въедливая, противная контролерша кивнула было, но вдруг вернула взгляд, присмотрелась и увидела, что проездному уже
Семен отправился к вокзалу, где его поджидал очередной неприятный сюрприз: билетов в Москву не было. «Девушка, – убеждал Семен кассира, – да тут ведь несколько поездов в день, не может быть, чтобы не было». «Сказано вам: нету, значит, нету, – отрезала та. – Приходите за три часа до отправления». Семен ругнулся и вышел из здания вокзала. «Кстати, это даже лучше, – подумал он. – Если бы я купил билет, то спохватившиеся вояки вполне могли бы меня найти. Куда-то ведь паспортные данные при покупке билета заносятся». Но лучше или нет, а следующий поезд был только ночью, в полдвенадцатого. Шесть часов на ногах он не выдержит – день получился весьма нагруженным («Да уж, нагруженным», – усмехнулся Семен), и ему просто необходимо было отдохнуть. Спать на вокзале Семен не решился – неизвестно, насколько серьезно его будут искать (если вообще будут), но вокзал прочесать могут – лучше не рисковать. Переписал расписание поездов и поехал искать гостиницу.
В гостинице написал на листке «ПАСПОРТ Иванов Петр Петрович прописан город Петрозаводск, улица Ленина, 5 – 15», слепил нужную структуру и сунул вместе с анкетой администратору. Спокойно, без каких-либо душевных волнений – сказывалась накопившаяся усталость. Все прошло чисто, и Семен, с трудом передвигая ноги, пошел к своему номеру, к вожделенной кровати.
Зашел в номер, запер дверь. Не раздеваясь, повалился на кровать, с удовольствием вытянулся и закрыл глаза.
Отдохнуть не удалось. Проснулся Семен от громкого стука в дверь. Немного полежал, надеясь, что стук прекратится, но посетитель попался из настойчивых. Семен выругался про себя и, разжигая в себе ненависть к навязчивому «пригостиничному» сервису (а кто это еще может быть?), побрел к двери. Ожидаемых девиц за дверью не оказалось – за дверью стоял Рокотов. Семен мгновенно проснулся и очень обрадовался.
– Владимир Вячеславович, – Семен, улыбаясь, протянул руку, приглашая заходить, – а я так боялся, что вы погибли.
ВэВэ жест понял неправильно и в ответ протянул руку через порог. Рукопожатие оказалось неожиданно холодным. Просто ледяным. И очень крепким.
– Правильно боялся, – ответил гость без улыбки, не разжимая руки, – но зря. Ничего страшного, поверь мне. Впрочем, скоро сам поймешь.
Семен в ужасе попытался выдернуть руку, но тщетно.
– Твой путь ведет в никуда, – заявил Рокотов и потянул Семена наружу.
Семен изо всех сил вцепился в косяк, но с тем же успехом можно было попытаться остановить товарный поезд. Его просто выдернуло в гостиничный коридор, и… яркий солнечный свет ударил в глаза. Семен в падении вытянул вдруг оказавшиеся свободными руки вперед и уперся ими в горячий песок. Принял сидячее положение. В голове было совершенно пусто.
Приложил ладонь козырьком ко лбу, защищаясь от света.
Впереди раскинулась песчаная пустыня, кое-где декорированная чудовищно переплетенными изогнутыми конструкциями (деревьями?) цвета слоновой кости. На горизонте виднелась полоса воды.
Сзади… Очень громкое и низкое шипение раздалось сзади, что-то надвинулось на Семена, накрыв его широкой тенью и обдав порывом горячего ветра. Семен быстро обернулся, успел заметить громадное, живое, грязно-зеленого цвета; ряд десятисантиметровых зубов, налитый кровью глаз, успел поднять руку в нелепом защитном жесте и проснулся окончательно.
Сердце колотилось в бешеном ритме.
– Ни хрена себе, – сказал Семен вслух и сам удивился, насколько растерянно прозвучал голос. Не бывают сны такими, четкими до малейшей детали и с полной гаммой ощущений.
На миг стало страшно: а вдруг он и сейчас спит. Встал, подошел к двери, зачем-то послушал, прислонившись ухом к замочной скважине. Подошел к окну, бездумно, прижавшись лбом к стеклу, смотрел на улицу несколько минут. Ничего особенного не происходило.
И не произошло. Спать в этот и последующие дни Семен ложился с некоторым опасением. Проснувшись же, некоторое время лежал, замирая от каждого резкого звука. Все ожидал, что опять начнется непонятная чертовщина. Ожидания не обманули. Чертовщина началась
Проснулся от сильного холода и увидел, что купе поезда дальнего следования испарилось в неизвестном направлении, а сам он в пижаме лежит на замерзшей земле, кое-где присыпанной снегом. Дул порывистый ледяной ветер. Осознав (и хорошенько ощутив) обстановку, Семен почувствовал досаду. «Хамство какое-то, – подумал он, – так и замерзнуть недолго. Мало ли что во сне, все равно неприятно».
Минут через пять стало ясно – надо двигаться. Семен вспомнил, что где-то читал, будто смерть от холода – одна из самых безболезненных. «Писатели, тля, – выругался он, стуча зубами. – Сами небось не пробовали от холода помирать, а туда же». Что ж, двигаться так двигаться. Семен встал и, ежась от холода, осмотрелся. Вокруг расстилалась холмистая местность – на склоне одного из холмов он и стоял. Внизу змеилось замерзшее русло реки, вдали смутно виднелись невысокие горы. Пейзаж в общем был вполне обычный, среднерусский, так сказать. Никаких признаков цивилизации заметно не было, но наличие реки облегчало выбор направления движения. Первым делом – добраться до берега. Легким бегом Семен двинулся вниз по склону. Шагов через пять Семен вдруг понял, что у него нет обуви. Практически сразу же ступню пронзила резкая боль. «Фигово дело! – сказал Семен. – Совсем фигово!» Подумав, оторвал от пижамы рукава и обмотал ими ступни. Получилось не очень, но идти было можно, уже не опасаясь сухих травинок. А по льду реки наверно можно будет и бежать.
Бежать по льду реки не получилось: на втором шагу от берега лед с хрустом проломился, и Семен оказался по колено в очень холодной воде. На этот раз он ругался долго. Неведомый некто, повинный в выборе сценария сна, узнал бы много интересного о своих наклонностях и происхождении, находись он в это время поблизости. Не прерывая ругани, Семен выбрался на берег, размотал и выкинул бесполезные промокшие обмотки и соорудил новые – на этот раз из штанин. Погрозив кулаком свинцовому небу и сообщив, что именно ожидает сценариста при встрече, Семен побежал вдоль реки, стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения.
Километров через пять Семен забеспокоился по-настоящему. В ступнях отчетливо ощущалось (точнее, уже не ощущалось) обморожение, все остальное тоже шло к тому. Сон прекращаться не собирался, и, если хоть на секунду предположить, что это не сон, перспектива вырисовывалась хреновенькая. Появилась идея: вместо того чтобы бежать неведомо куда – забраться во-он на ту скалу и сигануть головой вниз. Подумав, Семен идею забраковал. Возможно, что он после этого сразу проснется, а если наоборот? «А хоть даже и сон, – подумал Семен. – Вот хрен вам, буду держаться до последнего». Тем более что оставалось все равно немного – в одних трусах и майке зимой много не набегаешь. Еще через пару километров Семен первый раз упал – ноги уже практически не ощущались, и то, что он еще двигается, можно было понять только визуально. Пришлось перейти на шаг, что не замедлило сказаться на общем самочувствии. Холод перестал ощущаться, вместо этого навалилась жуткая слабость. Он шел, уже ничего не чувствуя, постоянно падая и с трудом поднимаясь, когда все кончилось.