Восход погибшего мира
Шрифт:
— Кто ты такой? — Посвященный взмахнув руками, попытался обездвижить Агасфера.
Тот небрежно отмахнулся от невидимых пут — Слабо, этим меня не остановить. Твои предшественники были куда разумнее и могущественнее, семьсот лет назад им это почти удалось.
Посвященный замер на месте — Семьсот лет назад? — уставился на Агасфера. — Ты не можешь жить так долго!
Агасфер резко обернулся, Посвященный испугано вскрикнул, увидев в глазницах старика пелену мрака.
— Ты…. Ты ….. Ты, — затрясся от охватившего ужаса. — Нет, это не может быть правдой!
—
Посвященный зажал уши ладонями — Нет, — шептал он, — нет, мы не могли ошибиться.
— Также говорили и они, — голос Агасфера набирал силу, облик постепенно менялся. Одежда и тело разрушалось, разбиваясь на тысячи мелких частиц пылью зависших в воздухе. А под ней проглядывала блестящая чернота, сверкающая золотым блеском. — Извечная жажда смертных иметь больше, чем позволено, мне это как никому другому знакомо, — силуэт окончательно преобразовался в леденящую кровь фигуру мрака. — Нашёл, им таки не удалось полностью восстановить печать, хотя и старались.
Создание висело в воздухе, не касаясь ногами пола расчерченного предшественниками Посвященного. От него исходила тёмная извивающаяся аура, щупальца тянулись в стороны, ища жертву.
— Пожалуй, я тебя просвещу, что тогда произошло, — издевательски прозвучало в ушах Посвященного, хоть тот и силился зажать их ладонями. — Точно также совершил ошибку, зайдя в город и им удалось заманить меня сюда. Чувствуя какая магия таится во мне, они решили заточить меня в этой башне.
Посвященный ощущая тёплую жидкость сочащуюся сквозь пальцы, убрал ладони от ушей, на них кровь.
— Глупцы собирались использовать меня как источник силы, вообразив, что таким образом сумеют проникнуть в глубины магии, изучить её и тем самым сделать себя сильнее. Ничего особенного, обычное тщеславие.
Алый свет расширялся, заполоняя пространство, башня начала дрожать, книги выпадать из полок и кружась в воздухе подбитыми птицами, гулко падали на пол.
— Они сразу поняли кто я такой, не учти лишь одного, меня невозможно сдержать даже в таком месте.
Сияющий тьмой силуэт провёл рукой над пересеченными линиями, сноп иск вырвался, разрушая пол.
— В прошлый раз я пожалел вас, не стал разрушать башню и сохранил жизни тем, кто умолял сильнее всех. Очевидная ошибка, не нуждающаяся в повторе.
Завихрения над башней создали из тучи воронку, поглощающую в себя и алый свет и свет луны и даже звёзд. Она усиливала обороты, искажая вокруг себя пространство. А люди застывшие в оцепенении от невиданного ранее волшебства, не думали спасаться бегством.
Сансара настолько близко к Лидии, что девушка не могла сдержать отвращения, ощущая на коже липкое дыхание.
— Моя прелесть, — мурлыкал толстяк самолично подливая вино ей, —
— Я верю вам, — поджав губы, отстранилась от него.
Праздник входил в жаркий расцвет, уже никто не думал сдерживаться, предаваясь сладостной похоти, на пышных коврах переплетение тел, и уже неважно кто раб, а кто его хозяин. Сансара держался до последнего, в надежде на симпатии со стороны Лидии или на худой конец усыпать стыдливость её разума при помощи вина. Но вздорная девка не поддавалась ему, одаривая презрительным холодным взглядом карих глаз. Куда подевались чужестранец и тот старик Сансару не волновало, тем более успел позабыть о них.
Смачно осушая вино, толстяк принял решение, ему надоело наблюдать за тем как ломается эта дрянь. Поставил золотую чашу украшенную самоцветами на стол, он полон еды, и всё это пойдёт на корм либо свиньям, либо собакам.
Сансара проводя рукавом дорогого халата, уже собрался окликнуть стражу, дабы те сорвали со строптивицы платье и опрокинулись навзничь, чтобы ему было легче овладеть ей. А затем пусть девчонкой насладятся гости.
Неожиданно Лидия приблизилась к нему, её лицо оказалось так близко, что дыхание приятно щекотало, а волнующий запах молодого тела вкупе с благовониями и вовсе свёл толстяка с ума.
— Господин Сансара, — медленно шептала она, проводя пальцем по лоснящейся от масла щеке, — вы и в самом деле весьма щедрый хозяин.
— Да, да, — торопливо и радостно закивал тот, не задумываясь над тем, отчего произошли такие перемены в ней, — наконец вы поняли это.
— Простите мою глупость, — виновато потупила глаза Лидия.
— Ничего дитя, — счастливо хохотнул толстяк, уже предвкушая скорое удовольствие, — а ещё я щедрый, — схватил девушку за руку короткими покрытыми потом пальцами, — вижу вы умеете ценить украшения, — указал на золотые кольца на Лидии, — весьма тонкая работа, — присмотрелся к одному из них, на кольце фигурка жука скарабея, — и редкая, такие уже не делают.
— Я знаю, — улыбнулась Лидия поднося ладони к лицу Сансары, она приблизилась к нему и груди коснулись его, отчего тело толстяка затрепетало словно у юнца при первом свидании. — У вас хороший вкус на дорогие вещи.
— О, — возбуждённо хихикая отозвался он, — никогда не жадничаю на достойную оплату.
Потянулся к ней влажными губами, но Лидия звонко смеясь, прикрыла его рот ладонью.
Шумы и вздохи из переплетенных тел копошащихся на полу, до такой степени возбудили Сансару, что он готов рвать одежду на себе и Лидии.
Девушка провела по лицу хозяина дома, заставляя того закрыть глаза, затем перебирая пальцами опускалась всё ниже, провела ноготком по шее, заставляя Сансару дёргаться и пускать слюни, а затем коснулась груди. Золотой жук скарабей ожил и сползая с кольца, перебрался на тело Сансары.
— Божественно, — шептал Сансара не открывая глаз, ощущая лапки жука, что сноровисто скользили по жирным бокам, щекоча и поддразнивая.
Лидия отстранилась от него, сцепив ладони, молча ждала развязки.