Восходящее солнце Астерии: Мондрад
Шрифт:
– По рукам!
– неожиданно воскликнул Долговязый Бен, чем еще сильней удивил всех в команде.
Он приказал добавить свою долю к общаку и поспешил снять кандалы с Чаннинга.
– Разрази меня гром, сегодня ты словно кок на раздаче!
– воскликнул капитан, не веря своим глазам.
– Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Последние слова пират уже слушал не глядя. Ввязываться в спор он не стал и потянул Чаннинга на нижнюю палубу. Каждая чертова ступенька, каждый шаг по коридору чувствовался пленнику рукоятью сабли, которая ломала оставшиеся в целости ребра. Пират тянул его, словно мешок, набитый протухшей рыбой, и то и дело чертыхался из-за тяжести на своих сутулых
– На кой черт я тебе сдался?!
– закончился вопросом длинный монолог.
Корабль качнуло под морскую песню, которая была понятна немногим. Чаннингу показалось, что он услышал женский голос. Он звал его. Молил остаться в живых. Дарил проклятую надежду.
Да пошло оно все!
Чаннинг закрыл глаза, но так и не смог избавиться от ощущения, что рядом кто-то есть. Будто теплая рука коснулась щеки, и знакомый голос позвал его. Придал раненному телу сил для борьбы. Для того, чтобы выполнить обещание. Это была Кейт. Ее присутствие остро ощущалось кожей, словно солнечные лучи пронизывали бок корабля и нашли его даже в полутьме каюты. Чаннинг собрал все свои силы в кулак и попытался сделать самостоятельный шаг.
– Рано, парень, геройствовать, – раздался голос квартмейстера откуда-то сверху.
Чаннинг не сразу понял, что упал. Комната покосилась, и лицо ударилось о деревянные доски.
– Ничего, Астериец. Я тебя подлатаю. Уверен, на твоей стороне боги, раз выжил после стольких ран. Пусть Деви Джонс утащит мою дряхлую задницу на дно, если это не так! Такое безрассудное желание жить - впервые вижу.
Долговязый Бен с трудом затянул Чаннинга обратно на кровать.
– Разрази меня гром, ты тяжелее, чем я думал!.. А теперь лежи смирно и позволь старику тебя подлатать. Остальное все сделает крепкий сон и морской воздух. О да! Море умеет лечить, особенно таких тупых смельчаков как ты. Волны любят рисковых. Тех, кто не барахтается, как идиот. Так что, плыви Астериец. Плыви! Черт бы тебя побрал!
Последние слова Чаннинг с трудом мог различать, но по тону в голосе понимал, что в безопасности. Речь пирата убаюкивала, словно сирена, заманивая на острые скалы, но об этом он обещал подумать потом. Сейчас было главным удержать тепло Кейт и дожить до утра. Веки потяжелели. Все погрузилось в липкий тягучий мрак.
– Снимайте «Цербера» с якорей, - ворвался сквозь пелену последний приказ бородача в треуголке, которого давно следовало заткнуть увесистым кулаком.
– Курс на Золотой берег Мондрада! И поживее, ублюдки!
Глава 3. Золотой дракон
Флаг Мондрада струился над палубой нашего корабля, когда он вошел в порт Золотого берега. Огнедышащий дракон, расписанный золотом на черной материи, был готов взлететь в небо от счастья что вернулся домой. Я не могла разделить с ним это чувство. У меня не получалось даже восхищаться блеском линии суши в лучах восходящего солнца. Ее словно создали боги из золотого песка, как из дерьма, которое не тонуло, а поднялось на поверхность из глубин самого ада. Так я представляла Мондрад – страну, о которой никогда не слышала и не была уверена, что хочу о ней знать. Волны бились о корму «Адаманты», как мое желание повернуть корабль обратно об суровый взгляд воина. Я устала с ним бороться. Каждая наша перепалка заканчивалась
Старый трус!
Рейхтаг доверил дело Чаннингу.
Здесь ты просчитался!
Мысли, будто защищая мою детскую психику, вернули меня в последнюю ночь с моим Волком под руинами аббатства. Губы изогнулись в приятной улыбке от воспоминания. Хоть это могло порадовать, даже в моменты, когда злость заставляла разбирать когтями в щепки и без того пострадавший планширь, который ни в чем не виноват. Только в том, что пока не получалось заменить его горлом чекнутого на всю голову воина.
– Правда, красиво?
– неожиданно спросил Хаким, когда вышел на палубу насладиться рассветом.
Он поступал так каждый день, но лишь сегодня его радость выбесила меня окончательно и бесповоротно.
– Если ты ищешь с кем разделить восторг от возвращения домой, то можешь проходить мимо. Здесь место занято злобным сарказмом.
Хаким сделал вид, что не услышал слов и, облокотившись на планширь, спросил:
– Знаешь, Кейт, почему берег называется Золотым?
Теперь настало мое время игнорировать вопрос, но это не остановило Хакима, и он ответил:
– Виной всему крыши домов, украшенные самым благородным из металлов, которого в Мондраде не счесть.
– Но принадлежит он лишь элите, что живет в столице и ни перед кем не отчитывается, - закончила я за него, не удержавшись от едкого замечания.
И это была малость, что хотелось на самом деле сказать, но, к сожалению, мои слова все равно с легкостью игнорировали. Хотя не в этот раз.
– Мне очень жаль, Кейт, что в Астерии все именно так, - ответил Хаким, чем вызвал еще большие страдания у планширя.
– Как бы там ни было, тебе представилась хорошая возможность посмотреть на другую сторону медали и возможно ты решишь, что за нее стоит бороться.
Я резко выпрямилась и посмотрела на него, представляя как хрустит его шея под моими пальцами.
Действительно, может хватит дереву страдать и пора переходить на что-то более мягкое?
Хоть этот смельчак был единственным, кто общался со мной на равных, а не свысока, но тем не менее оставался идиотом, который раздражал не только своим видом, но еще и тупыми разговорами. В них не было смысла. Для меня так точно. Это все равно что, читать сказки дереву, а потом его спилить. Проблема Хакима была в том, что как не крути, я видела дальше, чем его, думающий, что знает меня, разум. Даже имя запомнила только к концу поездки. Как и остальных. И то, потому что они все время мельтешили где-то рядом.
Хотя кому я вру. Запомнила только для того, чтобы знать, что написать на могилке… Нет. Думаю, для них это будет слишком. Пусть останется обычным холмиком, который зарастет густой травой и на него нагадят птицы.
– Знаешь, а мы могли бы стать друзьями, не будь ты такой занозой в заднице из-за своей любви к королевству, - сказал он, будто прочитал мои мысли, но не уловив главного.
Не к королевству, а к Чаннингу. Идиот.
Я усмехнулась, зная наперед, что в конце нашего пути, его желание быть друзьями быстро испариться.