Восхождение богов
Шрифт:
Вот и всё. Клос победил.
* * *
— Что чувствуешь?
— Ничего.
— Постарайся. В этом состоянии тебе достаточно лишь пожелать. Просто подумай о дороге среди звёзд. Драконья суть тяготеет к алмазам, что вплавлены в наши лбы. Это центральные камни ожерелий. Ты способен уловить этот запах. Как способен и почувствовать знакомый аромат ожерелья Клэрии. Её частица есть в нас обоих. У меня душа, у тебя — воспоминания. Просто сосредоточься. Если не выйдет с первого раза, мы воспользуемся предметом Клэрии и попытаемся ещё.
Ктуул настороженно держался за Демона.
— Нет. Я точно знаю, что нужно делать, — мороз прошёл по коже от этих слов и когда Демон схватил его за плечо, Ктуул даже растерялся на миг, настолько молниеносно они переместились обратно во дворец.
— Зачем ты привёл нас сюда?
Они оказались на взлётной площадке драконов, сотрясаемой дрожью земли. На их глазах куски каменистой подошвы с грохотом падали в море, вздымая огромные волны, уходящие в сторону океана. Ветер хлестал их лица, а клёкот напуганных птиц оглушал.
Если присмотреться, можно было увидеть, как внизу, на площадях столицы в панике мечутся люди, а драконы сражаются со тьмой. Если прислушаться, можно даже услышать команды оставшихся защитников королевства, безуспешно пытающихся кого-либо спасти. Глупцы, этот бой не выиграть. Как можно сражаться, когда сама земля восстала против тебя и вот-вот поглотит в пучине морской, предварительно зажарив до хрустящей корочки?
— Здесь ничто нас не удержит, — непонятно ответил Клос.
Ктуул сделал несколько шагов назад, неприятное чувство зашевелилось в груди, и он напрягся. Что-то было не так. Опыт подсказывал остерегаться этого существа и хоть Ктуул знал, что способен убить Демона, было странным думать, что он что-то не учёл. Что-то за пределами его безупречного плана.
— О чём ты, мой друг? Клос, прошу тебя, не медли. Наше время небезгранично. Когда мир начнёт угасать, он может потянуть нас за собой.
Демон смотрит холодно. И слишком отстранённо, как будто ничто его не заботит. С такой же отстранённостью он нападает на Ктуула, захватывая его в капкан рук, оплетённых ариусом и нориусом. Он плетёт сети с невообразимой скоростью, но всё равно не поспевает за радужными брызгами из алмаза во лбу Ктуула. Губительные паутины гаснут, стоит им коснуться руки Ктуула.
— Ты ошибся! — воскликнул Демон и на секунду его безликие черты померли, уступив место женским очертаниям. — Твой Клос не родился. Ты проиграл.
Это было так больно, что Ктуул оступился и чуть не упустил очередной удар. Но разочарование лишь поверхностно коснулось его чёрствого вечностью сердца. Он справился с новостью и теперь думал лишь о смерти. Их смерти.
— Тогда вы умрёте. Ваша новорождённая мощь ничто по сравнению с тем, что я забрал у своих детей.
Ктуул раскрыл руки, наполняясь светом бесконечных радуг и мир будто застыл, впитывая в себя эти переливы,
Селеста держалась из последних сил. Даже алмаз во лбу, эта ледяная сила, пока была лишь отголоском радужного сияния, что кружилось вокруг Ктуула. Маленький алмазик ничто по сравнению с десятками алмазов, поглощённых этой падалью бесконечности.
«Сейчас он ударит, и мы исчезнем», — мелькнула равнодушная мысль Никлоса. — «Мы хотя бы попытались».
Селеста согласилась бы с этим, но знала — это не конец. Она улыбнулась про себя, принимая истину. Принимая свою жертвенность. Если это конец, так тому и быть. Но нельзя отпустить его. Нельзя позволить паразиту и дальше поглощать миры.
Она знала только один способ, как его остановить.
Взмыв вверх, вслед за Ктуулом, она распахнула объятия, крича во всё горло:
— Так забери нас! Ну же! Чего ты медлишь?
Демон буквально влетел в Ктуула, Селеста зажмурилась, расслабляя клетки своего существа, открывая внутренние глаза, распахиваясь целиком и отпуская то единственное, что в действительности было необходимо.
Любовь. Настоящая сила, против которой в арсенале Ктуула попросту не было оружия. Он даже не понял, что именно получил, когда Демон, цепляясь за него, потащил вниз, обратно на разваливающуюся площадку. Камни задрожали под ними, отламываясь и падая вниз. Совсем скоро от скал не останется ничего, и дворец рухнет в воду.
Ктуул едва мог дышать, он буквально был взорван изнутри и его распирала такая нестерпимая эмоция, от которой всё вокруг бледнело, исчезало, становилось слишком живым. Он потерялся в эмоциях, удерживаемый объятиями Демона, чувствуя то неведомое, что было доступно всем остальным. Вечный не мог оторваться, его била дрожь, перед глазами вставали воспоминания, и они вонзались в сердце как тысячи кинжалов, разрывая душу. Он даже не знал, что был способен на это. Не знал, что именно чувствует, но ощущал и покой, и мятеж, и злость, и радость. Сердце билось так быстро, что начинало мерцать, а ядро, вплавленное в него, становилось жидким, как побывав в горниле бессмертного кузнеца.
— Ты чувствуешь, Ктуул? — Никлос вынырнул на поверхность Демона и Селеста безропотно пропустила его. Всё, что было нужно, — маленькое преимущество. Момент, когда старый бог уверен в полной победе, не представляя, что есть способ сокрушить его. — Я люблю тебя. Мы все любим тебя, мой прекрасный учитель…
Застонал дворец, как стоглавый зверь, рвущийся из клетки, скрежет поднялся такой, что померк свет и плиты под ними пришли в движение. Клубы пыли поднимаются в воздух, а Ктуул под Никлосом плачет как маленький ребёнок, вышедший из тьмы на свет. Он заново родился и в этом рождении особенно остро чувствует смерть планеты.