Восхождение Эль
Шрифт:
– Милый, надеюсь…
Хобан, который только что еле переставлял ноги, внезапно выпрямился и уже абсолютно трезвым голосом перебил:
– Что это?
Келли остановилась.
В паре шагов от них на сером солончаке неподвижно лежало существо. Длинный, мышиного цвета плащ, заметённый колючим крошевом, уже почти слился с окружающим ландшафтом, ветер содрал с упавшего путника капюшон.
Вмиг протрезвевший Хобан осторожно подошёл к нему. Следом, прячась за крепкой спиной мужа, подобралась Келли.
Несчастный ушёл на обратную сторону тени совсем недавно. Обветренное
– На руки посмотри! – в глазах Келли появился мистический ужас.
Пальцы, которыми мертвец сжимал мягкий мешок, напоминающий переноску для младенцев, сейчас беспомощно вывернулись к небу. Иссиня-белые, почти прозрачные, неестественно длинные и тонкие, срезанные ювелирным узором на подушечках.
– Дарн, – прошептал Хобан. – По пальцам – латник. Это же их всех…
– Откуда он зде…
Келли прервалась на полуслове.
Из мешка, который мертвец прижимал к себе, раздался тонкий писк:
– Э-э-л-ль…
Часть первая
Глава первая. Источник неприятностей
– Э-э-эль! – хриплый голос разносился по пещере эхом. Таким противным, что скулы сводило. – Элина Фэнг! Когда я тебя достану, все уши пообрываю!
Риз попыталась было просунуться между огромными соляными сосульками, но манёвр не удался. Мешали слишком пышные бока.
Эль сжалась, плотно обхватив руками коленки, в небольшом гроте за зубьями сталактитов. Она веселилась, наблюдая за попытками сестры пробраться к её убежищу:
– А ты, как облопавшийся кимур, протиснись между солонцами, глядишь, сразу же меня достанешь. И всё-всё пообрываешь! А ещё, может, похудеешь! Но последнее – вообще не факт!
Протискиваясь между солончаками, кошки-кимуры выдавливают лишний вес, и от этого издевательского совета Ризи пришла в бешенство.
– Эль Фэнг, сама ты кимур выдавленный, кошак драный! Всё равно домой вернёшься, никуда не денешься! Лучше сразу выходи!
Старшая дочь начальника гильдии соляных грумов Хобана Фэнга, гордо возглавлявшего срединный список бароната, ругалась как последний сельжит. И гнев Риз был праведным, Эль не могла не признавать этого факта.
– Ты бы, Ризи, не налегала так на булочки, – сказала она во время обеда, ехидно прищурившись. – А то тебя ни один жених на руках не удержит.
Хобан строго посмотрел на младшую дочку, а Келли Фэнг мягко стукнула её по затылку:
– Эль, дурёха, о чём ты говоришь! Ризи у нас красавица. И вообще, придержи язык, а то накаркаешь.
Язык.
Да, язык у Эль без костей.
Келли ласково посмотрела на старшую:
– Скоро мы отряхнём соль с твоих башмачков…
Так говорят грумкам, которым вот-вот предстоит выйти замуж. Риз сразу растаяла, глупо заулыбалась, из-под
Но кто и зачем дёрнул Эль за язык в момент, когда сестра, погрузившись в грёзы, забыла о её существовании?
– И крошки отряхнём! Если что-нибудь останется, – выпалила она, понимая, даже не закончив фразы, что сейчас всё начнётся.
Началось. Без пяти минут невеста угрожающе выдвинулась из-за стола, мечтательное выражение пропало из её глаз. Эль шмыгнула за порог и дала дёру. Рука у Риз на вид пухлая, мягкая, как вожделенные ею булочки, но на самом деле довольно тяжёлая. Это Эль знала наверняка и по собственному опыту.
Риз была на пять лет старше, и к тому времени, когда в доме Фэнгов появилась Эль, она уже привыкла, что всё внимание принадлежит ей. И не только родителей. В семьях грумов, в основном, рождаются мальчишки, девочки – гораздо реже, их, как правило, балуют всей гильдией. Риз с рождения словно служила талисманом соляных на удачу и процветание: непривычно для грумов пухленькая, гладенькая, с прекрасным густо-пепельным цветом лица, чистейшими белыми ресницами и бровями. Как ржаная булочка.
Маленький крикливый комочек, который возник одним не очень удачным днём в соседней комнате, срочно переоборудованной под детскую, нагло вторгся в её уютное и счастливое существование. Будучи девочкой, в сущности, доброй, хоть и несколько избалованной, Риз быстро смирилась с тем, что отныне и навсегда придётся делиться вниманием и сладостями с младшей сестрой. Но как только Эль научилась говорить, стало ясно: этот заморыш та ещё язва на её голову!
Ризи продолжала громко перечислять кары, которые постигнут острых на язык девочек, угрожающе выкидывая пухлые кулаки в сторону грота. Муки, уготованные Эль, в её изложении становились всё изощрённее, и наконец грумка выдохлась. Она ещё немного потопталась перед неприступным препятствием, развернулась и пошла назад. Негодование несколько долгих минут летело за ней шлейфом по блестящим коридорам грумгорода.
Младшая Фэнг, удостоверившись, что Риз отошла достаточно далеко, вылезла из укрытия. Все мысли, которые её занимали: как незамеченной прокрасться в свою комнату. Она так и не успела пообедать и чувствовала голод. Келли непременно оставила ей что-то вкусненькое в детской, а семейная буря должна скоро утихнуть. Отец никогда не сердился на Эль больше, чем несколько часов, и Риз тоже вспыльчивая, но отходчивая. Ссоры у грумов происходили эффектно, шумно, и… кратковременно.
***
Белый вихрь промчался мимо двух почтенных грумов, неспешно следующих по туннелю Печального Эха и ведущих достойную беседу.
– Ой, здравствуйте, дядя Торк! Простите…
Звонкий голос повисел немного и растаял в матовом отблеске соляных стен. То ли ветер пронёсся, то ли тут только что пробежал ребёнок. Торк Моу, бригадир правого солевого прииска, осуждающе покачал головой.
– Кто это? – спросил Генси Бернс, начальник гильдии серных грумов, прибывший с визитом к своему старому другу Хобану Фэнгу.