Восхождение Эль
Шрифт:
– Зачем ты прикрылся моим папой? – с досадой шепнула Эль другу. – Сам не можешь с ними справиться? А хвастал-то!
Несмотря на страх, Эль просто не могла оставить незамеченной вопиющую выходку Тинара. Пугать противника отцом? Дурной тон.
– Цель оправдывает средства, – в ответ так же тихо произнёс мальчишка-грум. – Главное, чтобы они нас не тронули, а вовсе не моё геройство…
– Сомнительное, – добавила Эль, хотя и тряслась от страха. – Геройство твоё – сомнительное.
– Мы-ы… ы… ы, – вой вплетался в мелодию ветра, и дети сначала не
В этот момент Эль заметила, как из расщелины полезла третья мумия. Тут девочка всё-таки взвизгнула и схватилась за рукав пыльника Тинара Моу. Через секунду она прокляла себя за это, потому что Тинар сразу приободрился, и от него потянуло глупым превосходством и необоснованной снисходительностью.
– А что вы хотите, солёные обмотки? – голос грума приобрёл твёрдость и даже некоторую наглость.
Эль подумала, что он сейчас выпросит себе на орехи. И ей тоже достанется.
– Да-а-а-арница-а-а, – протяжно заныли мумии в унисон. – О-осво-о-о-бодить те-е-ен-и-и… На-а-аш-и-и-и…
На Эль нацелились развевающиеся на ветру бинты.
– О-она-а-а…
Облезающие рваными полосками существа взялись за руки и стали спускаться по гладкому отвесу скалы, не обращая внимания на застрявшую в трещине третью мумию.
– Ты-ы-ы, – их свободные руки тянулись к Эль. Она не была уверена, что у них под бинтами есть, чем схватить её, но также не имела доказательств обратного.
– А вот теперь нужно бежать, – шепнул грум девочке, и отскочил назад, а затем изо всех сил рванул прочь, волоча за собой Эль. Очевидно, третья мумия всё-таки сумела выбраться, по топоту сзади казалось, что за ними гонится целый отряд. Оглядываться Эль боялась, да и времени у неё на это не было.
Соляной песок, в котором ещё полчаса назад вязли ноги, со скрипом разлетался во все стороны от тяжёлых ботинок грумов, а ветер, бьющий в спины, превратился в союзника.
– Спа-а-а-си-и! – крики мумий вместе с ветром толкали их в затылки, заставляя ускориться, хотя Эль и так бежала на пределе своих сил. – Да-а-а-рн-и-и-и-ц-а!
Дети даже не поняли, как пересекли долину, подгоняемые в спины тоскливыми завываниями, и как взлетели на спасительное плато, за которым простирался знакомый и родной грумгород. Пришли в себя, только когда увидели всё так же мирно храпящего стража, привалившегося к запрещающему знаку. Его безмятежность успокаивала, хотя ветер вместе с колючим белым песком ещё доносил снизу душераздирающие всхлипы:
– Раф во-от-во-о-от по-о-я-ви-тся! О-о-сво-о-боди-и-и, по-о-ока-а не у-ушл-а-а!
Эль, задыхаясь, жалобно посмотрела на Тинара Моу:
– Почему они ко мне пристали? От чего я должна их освободить?
– А кто такой Раф? – спросил Тин, пропустив мимо ушей её вопрос.
Эль не успела ничего ответить, потому что страж открыл глаза. Увидев грумят, он встрепенулся и добродушно прикрикнул:
– А ну-ка, детвора, по домам! Нашли место для игр!
И добавил уже в убегающие спины:
– Это
***
Каким образом старшие узнали, что грумята спускались в запретную долину, так и осталось загадкой. Эль ни слова никому не сказала, и Тинар – это точно. А заснувший на посту грум навряд ли стал бы распространяться о своём позорном проступке. Но каким-то (Эль была уверена, что мистическим) путём Хобан узнал об этом бесславном путешествии, а затем, конечно же, Торк Моу.
Отгремели громы и молнии, с горящими ушами и припухшими ягодицами дети были отправлены под домашний арест. Один раз Эль удалось выбраться из комнаты, когда ей принесли еду и забыли запереть дверь, но шляться контрабандой по дому, где в тот момент ровным счётом ничего не происходило, оказалось вовсе неинтересно. Она заглянула на кухню, сморщила нос от едких запахов полуготовой солонины. Попробовала проникнуть в комнату торжествующей Риз, чтобы усложнить сестре жизнь, но дверь оказалась плотно запертой на замок. Несолоно хлебавши Эль вернулась на место своего заточения растирать чернильный камень и выводить на пергаменте десять тысяч раз: «Я больше не буду шляться в запретных местах».
А на следующий день в дом Фэнгов пробрался Тинар Моу. Он сильно рисковал, причём вдвойне – у Моу могли заметить его исчезновение, у Фэнгов – совсем наоборот, очень нежелательное присутствие. Но зудело в одном месте у любопытного Тинара настолько, что он презрел все опасности. И после полудня Эль услышала его голос из-за запертой двери.
– Эль, – торопливым шёпотом звал её мальчишка, с которым она в очередной раз поклялась никогда больше не связываться.
– Тинар! Ты бы шёл отсюда, и чем раньше, тем лучше.
– Подожди, – сказал он, – ругаться будем потом. Я вот что… Ты знаешь, кто такой Раф?
– Я не знаю никакого Рафа, – прошипела Эль.
– Император Сент ждёт, что с минуту на минуту у него родится сын. И говорят, что имя будущего наследника уже известно. Отгадай, какое?
– Тинар? – Эль сказала это, чтобы позлить грума. – Или Дондар?
Дондаром звали плаксивого и вечно сопливого мальчишку меловых грумов. С ним никто не хотел играть, а Риз и Эль вменялось это в обязанности, когда семья начальника меловой гильдии приезжала к Хобану и Келли в гости. Никаких приятных ассоциаций имя Дондар ни у кого не вызывало.
– Ну, конечно, нет, Эль, и мне сейчас совсем не до твоих глупых шуток. Его будут звать Раф, представляешь?
– Да что ты заладил, – Эль уже возмутилась, – словно только кто-то один может так зваться.
– Я же говорил тебе, Эль, эти мумии предсказывают будущее. Всё ещё не понимаешь? Ты как-то будешь связана с принцем Рафом. А вдруг… Вдруг вы это… поженитесь?
Тинар хихикнул, стараясь, чтобы смех прозвучал ехидно, но получилось больше смущённо. Эль долбанула кулаком в дверь, словно могла через доски ударить паршивого Моу.