Восхождение к Дао. Жизнь даосского учителя Ван Липина

Шуньчао Чжэнь

— Это тот самый лежавший даос? — переспросил Ван Липин.

Чжан Хэдао засмеялся и ничего не сказал, Но Ван Липин и сам все понял. Сердце его забилось сильнее от неожиданно нахлынувшего волнения.

Образы, являвшиеся Ван Липину на горе Хуашань, многие сочли бы галлюцинациями или атмосферными явлениями. В действительности люди, владеющие секретами «внутреннего делания» умеют вызывав к жизни события прошлого по их «энергетическим» следам. На горе Хуашань, да и на других священных горах даосов, это удается особенно легко благодаря необычайно плотной концентрации энергии. Как мы помним, Ван Липин во время своих занятий разными путями проникал в иные временные измерения: он мог вернуться к событиям своей жизни, предшествующим его рождению, или в момент инициационной смерти за короткий

срок прожить целую жизнь. В этом состоянии уже не бывает забвения; просветленное сознание есть сама память, которая охватывает весь жизненный цикл. Такая всеобъятная память возможна потому, что в сознании человека, как подлинно «маленькой вселенной», хранится информация о строении всего мира, и никакие перемены в мире не могут эту информацию стереть. По сути совершенствование у даосов означает не что иное, как осознание этой информации.

Пройдя строжайшую школу даосской аскезы, Ван Липин достиг такого уровня, когда он и воспринимал, и чувствовал, и мыслил не так, как обыкновенные люди. Обычно люди воспринимают мир вокруг себя именно как окружающий мир: попав в какое-нибудь новое место, они исследуют по отдельности климат, ландшафт, водные пути, чтобы определить, насколько благоприятна данная местность для жизни, работы и отдыха, можно ли строить здесь заводы, рудники и т. п. Но Ван Липин поступает иначе: он как бы всем телом воспринимает самое качество состояния Неба и Земли в этом месте, улавливая мельчайшие нюансы ситуации, и тут же определяет, как лучше здесь жить и чем лучше заниматься. Такое восприятие свойственно тем, кто достиг уровня «Неба, Земли и Человека»,

Вскоре после того как даосы закончили свои бдения, небо на востоке побледнело, и первые лучи нового дня озарили далекие пики и верхушки сосен, под которыми сидели странники. Чжан Хэдао и его спутники продолжили свой путь наверх и часа через два достигли центральной вершины горы Хуашань — Пика Яшмовой Девы, Там они снова спокойно уселись, созерцая раскинувшийся вокруг сказочно-прекрасный пейзаж.

Ван Липин добился полной сосредоточенности внимания, и ему вдруг почудилось, будто гора медленно вздымается и опадает, будто дышит. Хотя вокруг царил покой, внутри этого покоя ощущалось затаенное, но могучее движение. Небо и Земля, человек и горы каким-то таинственным образом общались между собой, и в этом молчаливом общении рождались одновременно прекрасное и уродливое, доброе и злое, великое и малое. Этот покой, разлитый всюду, вмешал в себя всякое движение в мире, и в центре, в самом средоточии этого вселенского круговорота стоял «бдящий себя» Ван Липин или, точнее, Тот, кто сознавал всякое сознание.

Над окрестными пиками поднимались в воздух и медленно таяли в поднебесье едва заметные струи испарений, насыщавшие воздух животворной энергией Земли. Ветра не было, но облачка, висевшие над пиками, медленно вращались и плыли куда-то, словно подталкиваемые неведомой силой. Ван Липин почувствовал, что в сокровенных глубинах сознания его влечет та же сила.

Чжан Хэдао сидел неподвижно рядом, смежив веки. Лицо его казалось печальным.

— Стихии мира в разладе, энергия гор загрязнена, Поднебесный мир ввергнут в смуту, трудно за один раз достичь чистого покоя, — сказал Ван Цзяомин, глядя на его лицо. Потом он обернулся к Ван Липину и спросил:

— Ты можешь читать по лицу учителя?

Ван Липин утвердительно кивнул. Он уже понимал тайный смысл всех явлении вокруг.

В это время протяжный гудок нарушил девственную тишину гор. Далеко-далеко внизу, выплевывая сгустки белого пара, прополз крошечный паровоз. Ночь на горе Хуашань закончилась.

А на востоке уже вовсю разгоралась алая заря. Еще несколько минут — и медно-красное солнце поднялось над горизонтом, соприкоснувшись с цепочкой белых облаков. Глядя на этот безбрежный простор, Чжан Хэдао невольно стал декламировать стихи древнего поэта:

Грозные пики — как воинов строп, Бурные воды кипят, словно в гневе. Узка дорога сквозь горный проход. Гляжу на Западный стольный град, И в сердце теснятся печальные думы. Где былое величие столиц Цинь и Хань [50] ?

Где стояли дворцы, там сегодня пустыня. Царство в силе — народу горько. Царство гибнет — народу горько.

Постояв на вершине Хуашань, четверо странников спустились вниз и двинулись вдоль хребта Циньлин на запад, обходя шумные города и останавливаясь на ночлег в глухих горных деревнях, где еще сохранились старинные обычаи.

50

Династия Цинь правила Китаем в конце III века до н, э., династия Хань — с рубежа И века до н. э. до II века н. э,

Через несколько дней даосы подошли к горе Чжун-наньшань. Ее зовут еще Дифэйшань, то есть Гора земных легких, или Тайшань — Гора Великого Единства. Среди даосов она издавна почиталась как одно из «счастливых мест». Здесь обитали многие великие мужи Дао.

Пройдя от горы Чжуннаньшань дальше на запад, Чжан Хэдао и его ученики достигли храма Лоугуань — одного из старейших даосских святилищ. По преданию, его построил при чжоуском царе Кан-ване начальник пограничной заставы — тот самый, которому Лао-цзы, уезжая на Запад, продиктовал свою знаменитую книгу [51] . Много столетий спустя здесь жил знаменитый даос Люй Дунбинь [52] , который, уже будучи ста с лишним лет от роду, «лицом был свеж, как ребенок». Люй Дунбинь почитается, помимо прочего, как основоположник практики «естественного обмена энергии», распространенной среди даосов Северного Китая.

51

Гуань Инь-цзы — но преданию, начальник пограничной заставы, через которую Лао-цзы покинул Китай, отправляясь в Западные страны. Именно ему преподнес Лао-цзы свою книгу «Дао-Дэ шин». Имеется также позднейшее даосское сочинение, приписываемое Гуань Инь-цзы.

52

Люй Дунбинъ — см. прим. 20.

Сущность метода «естественного обмена энергии» состоит в том, чтобы посредством единения сознания, духа, воли и энергии осуществлять в себе мировой круговорот Великого Дао.

Этого можно достичь самыми разными способами и даже обыкновенной ходьбой. Впрочем, ходить ради духовного совершенствования тоже надо уметь. Обыкновенные люди ходят, не задумываясь над тем, что делают; их мысли витают где-то далеко, сознание, душа и энергия находятся в разладе, поэтому и время, которое они тратят на ходьбу, уходит для них впустую. Между тем есть старинная поговорка, гласящая: «После еды пройди сотню шагов — и доживешь до девяноста девяти лет».

Если заняться ходьбой, сконцентрировав внимание и расслабившись, как принято в даосской практике медитации, благодаря ходьбе вы сможете поправить здоровье и удлинить свой жизненный срок.

Главный секрет правильной ходьбы — как и всякого совершенствования в даосизме — состоит в гармоническом совмещении тела как «маленькой вселенной» с космосом. Владея методикой «естественного обмена энергии», можно произвольно расширять или, напротив, сужать границы своего «тела», ведь человек способен, как уверяют даосы, «жить одной жизнью со всем сущим», и эта сопричастность «единой жизни» мира оказывает целительное воздействие на людей. В этой общежитийной жизни сполна раскрываются жизненные свойства каждого человека.

Метод «естественного обмена энергии» разделяется на три уровня и девять приемов,

Первый уровень: «исцеление от болезней и продление жизни». Этому уровню сопутствуют три приема: ходьба с обычным дыханием, ходьба без дыхания и ходьба с внутренним дыханием.

Второй уровень: «возвращение к истоку вещей, вечная жизнь космоса». Этому этапу соответствуют прямой энергетический контакт с вещами и техника метемпсихоза.

Третий уровень: «жизнь в согласии с метаморфозами Дао», слияние «небесного» и «человеческого». На этом этапе даосский подвижник обретает способность «передавать духовную силу» и становиться невидимым.