Восхождение к любви
Шрифт:
— А где же Мурта? — спохватилась я. — Он приехал в Леох вместе с тобой?
Мне хотелось надеяться, что маленький клансмен не вызвал на себя гнев Колума или жителей Крэйнсмуира.
— Он выехал вместе со мной, но куда его коню до моего Донаса. Славный ты парень, Донас, просто золотой!
Джейми потрепал блестящую шею гнедого, а Донас фыркнул и встряхнул гривой. Джейми глянул на меня и улыбнулся.
— Ты о Мурте не беспокойся. Эта веселая пташка умеет о себе позаботиться.
— Мурта веселый? — удивилась я. — Я,
— О да. Раза два.
— А сколько лет ты с ним знаком?
— Двадцать три года. Он же мой крестный.
— Верно. Ну, это кое-что объясняет. Не думаю, чтобы он особенно беспокоился обо мне.
Джейми похлопал меня по ноге.
— Конечно же, он беспокоился о тебе. Ты ему нравишься.
— Верю тебе на слово.
Раз уж мы принялись обсуждать недавние события, я вздохнула и решила задать вопрос, ответ на который мне очень хотелось получить:
— Джейми, как ты считаешь, они и в самом деле сожгут Джейлис Дункан?
Он слегка нахмурился и кивнул.
— Думаю, что да. Но уже после того, как она родит. Тебя это волнует?
— В числе многого другого. Взгляни сюда.
Я попыталась закатать пышный рукав, но мне это не удалось, и я тогда приспустила с плеча ворот рубашки и показала Джейми след от прививки оспы.
— Царь небесный, — медленно выговорил он, когда я объяснила ему, что это такое. — Так вот почему… то есть она тоже из твоего времени?
Я беспомощно пожала плечами.
— Не знаю. Все, что я могу сказать, — это что она родилась уже после тысяча девятьсот двадцатого года, когда прививки стали делать всем.
Я оглянулась, но позади нас низкая облачность скрыла скалистые вершины, за которыми остался Леох.
— Не думаю, что теперь мне удастся об этом узнать.
Джейми направил Донаса в сторону, под сосны, на берег небольшого ручейка. Обхватил меня за талию и снял с седла.
— Не печалься о ней, — сказал он твердо, не отпуская меня. — Она злая женщина и если не ведьма, то, во всяком случае, убийца. Ведь она убила своего мужа, правда?
— Да, — ответила я и вздрогнула, вспомнив остекленелые глаза Артура Дункана.
— Я никак не могу понять, почему она это сделала. — Джейми недоуменно покачал головой. — У него водились деньги, он занимал хорошее положение. Сомневаюсь, чтобы он бил ее.
Я смотрела на него в комическом изумлении.
— Ты таким образом определяешь хорошего мужа?
— Ну… да, — нахмурился он. — Чего ей еще было надо?
— Чего еще?
Я была поражена; поглядела на него с минуту, потом соскользнула на траву и захохотала.
— Что тут смешного? Ведь это же было убийство.
— Я просто подумала, что если, по-твоему, хороший муж — это тот, у кого есть деньги и положение и который не бьет свою жену, то кто же тогда ты?
— А я, англичаночка, никогда и не говорил, что я хороший муж. И ты этого не говорила.
— Ты хороший. И мне не придется травить тебя цианидом.
— Цианидом? — спросил он с любопытством. — Что это такое?
— Это вещество, которое убило Артура Дункана. Очень быстро действующий сильнейший яд. Широко распространенный в мое время, но в ваше — редкий.
Я невольно лизнула губы.
— Я только прикоснулась к его губам своими, когда пыталась вдохнуть в него воздух, и этого оказалось достаточно, чтобы у меня онемело лицо. Этот яд убивает почти мгновенно, как ты видел сам. Тогда я и узнала, что Джейли отравила его. Думаю, она приготовила яд из ядрышек вишневых косточек, хотя это дьявольски непростое дело.
— Она сказала тебе, почему она его убила?
Я вздохнула и потерла ногу. Туфли мои потерялись во время суматохи у озера, подошвы ног не загрубели, как у Джейми, и я все время цепляла колючие занозы.
— Это целая история. У тебя есть в седельных сумках какая-нибудь еда? Достань, пожалуйста, а я все тебе расскажу.
К долине Брох-Туарах мы подъехали на следующий день. Едва мы спустились с предгорий, я заметила вдали одинокого всадника, который двигался нам навстречу. Первый человек, увиденный мною после отъезда из Крэйнсмуира. Это был полный и цветущий на вид мужчина в белоснежном широком галстуке, который выглядывал из-под воротника плотного серого кафтана из саржи; длинные полы кафтана почти полностью закрывали панталоны.
Мы путешествовали почти целую неделю, спали под открытым небом, умывались холодной водой из ручьев, питались кроликами и рыбой — охотничьей и рыбацкой добычей Джейми, а также съедобными растениями и ягодами, какие мне удавалось найти. Пища наша была лучше, свежее и разнообразнее, чем в замке, хоть и более зависела от непредсказуемых случайностей.
Но если проблема питания в нашей бродяжнической жизни была решена удовлетворительно, то с внешним видом дела обстояли куда хуже. Джентльмен верхом на лошади, завидев нас, придержал коня, потом, нахмурившись, медленно зарысил к нам с явным намерением выяснить, кто мы такие.
Джейми, который настаивал на том, чтобы большую часть пути ему идти пешком и поберечь лошадь, вид имел поистине устрашающий: штаны до самых колен покрыты красноватой пылью, рубашка изорвана о колючие ветки ежевики, а щетина недельной давности торчала во все стороны на щеках и подбородке.
Волосы у него за последние месяцы сильно отросли — до плеч. Обычно заплетенные в косицу или завязанные на затылке шнурком, сейчас они лежали свободно, густые и разлохмаченные, в них запутались обрывки листьев и обломки веточек. Лицо загорело до цвета темной бронзы, башмаки потрескались; за поясом палаш и кинжал — ни дать ни взять одичавший горец.