Восхождение к любви
Шрифт:
— Да, я тебе верю, англичаночка. Но было бы куда проще, если бы ты просто оказалась колдуньей.
Спала я как мертвая, но проснулась с чудовищной головной болью и напряжением в каждом мускуле. У Джейми в спорране хранилось в маленьком мешочке несколько горстей овсянки, и он заставил меня принять как лекарство смесь овсяной крупы с холодной водой. Лекарство застревало у меня в глотке, но я его все-таки проглотила.
Джейми был ласков и нежен со мной, но говорил мало. После завтрака он быстро свернул наш маленький лагерь и оседлал Донаса.
Совершенно
Мы спустились с холма возле озера Лох-Мэдох и попали из холодной рассветной измороси под серое покрывало тумана. Дикие утки поднимались беспорядочными стайками из камышей и кружились над болотами, кряканьем своим побуждая взлететь тех, кто еще не пробудился. В отличие от них дисциплинированные гуси стройным клином пролетали над нами с криками тоски и одиночества.
Серый туман рассеялся только к полудню на второй день, и неяркое солнце осветило луга, поросшие там и сям пожелтелым утесником и ракитами. Отъехав на несколько миль от озера, мы свернули на узкую дорогу, которая вела на северо-запад. Путь снова шел на подъем, к невысоким округлым холмам, за которыми виднелись скалистые вершины и утесы. На дороге мы почти никого не встречали, но, заслышав издали топот конских копыт, из предосторожности сворачивали в кусты на обочине.
Лиственные деревья и кустарники сменились сосновым лесом; я с наслаждением вдыхала острый смолистый запах, хотя к сумеркам сделалось очень прохладно. Мы расположились на ночлег поодаль от тропы на небольшой поляне. Устроились в устланном сосновыми иголками небольшом углублении, подстелив одеяло, накрывшись пледом и вторым одеялом; прижались потеснее друг к другу, чтобы согреться, и уснули.
Он разбудил меня в полной темноте и ласкал, овладевая мною, медленно и нежно, не произнося ни слова. Я смотрела на звезды сквозь сетку темных ветвей и снова уснула, ощущая уютную и теплую тяжесть его тела.
Наутро Джейми выглядел более бодрым или, скорее, умиротворенным, словно принял наконец какое-то трудное решение. Совсем сонная, я последовала за ним на тропу, стряхивая с себя сосновые иголки и каких-то крохотных паучков. Узкая тропа за утро превратилась в еле заметную тропку по зарослям овсяницы, кое-где огибавшую особенно острые камни.
Я почти не обращала внимания на то, что меня окружало, лишь радовалась в полудреме тому, что солнце сильнее пригревает, но вдруг перед глазами у меня выросло знакомое нагромождение камней, и я вышла из оцепенения. Я узнала, где мы находимся. И почему.
— Джейми!
Он обернулся на мое восклицание.
— Ты что, не знала?
— Что мы едем именно сюда? Конечно нет!
Мне стало нехорошо. Крэг-на-Дун находился не более чем в миле от нас, я различала его горб сквозь последние клочья утренней дымки.
Я с трудом сглотнула. Почти полгода я стремилась попасть в это место. Но теперь, когда оказалась здесь, мне хотелось
Еще задолго до вершины тропа сделалась непроходимой для Донаса. Мы спешились и привязали коня к низкорослой сосне, а сами пошли дальше пешком.
Я совсем задохнулась и взмокла от пота, пока мы добрались до гранитного уступа; Джейми не проявлял ни малейших признаков утомления, разве что шея и лицо у него покраснели. Здесь, над соснами, было тихо, только крепкий ветерок пел свои песни в расселинах. Ласточки носились над уступом, внезапно взмывая в потоках воздуха в погоне за насекомыми либо, раскинув узкие крылья, устремляясь вниз, словно пикирующие бомбардировщики.
Джейми взял меня за руку и помог преодолеть последнюю ступеньку к площадке перед расколотым столбом. Он притянул меня поближе к себе и смотрел так, будто бы хотел запечатлеть в памяти мои черты.
— Зачем… — начала было я, задыхаясь, но он не дал мне договорить.
— Это ведь то самое место? — отрывисто сказал он.
— Да. — Я как загипнотизированная уставилась на круг столбов. — Похоже на то.
Джейми ввел меня внутрь круга. Держа за руку, подвел к расколотому столбу.
— Этот? — спросил он.
— Да. — Я отступила. — Осторожнее! Не подходи к нему слишком близко!
С откровенным недоверием он переводил взгляд с меня на камень. Возможно, он был прав. Я вдруг усомнилась в правдивости моей истории.
— Я… я ведь ничего об этом толком не знаю. Возможно… оно… закрылось после случая со мной. Или действует только в определенное время года. Это произошло незадолго до Белтейна.
Джейми взглянул через плечо на солнце, плоским диском повисшее посреди неба под прикрытием тонкого просвечивающего облака.
— А теперь уж скоро Самхейн, — сказал он. — День всех святых. Подходит или как? — Он невольно вздрогнул, несмотря на шутливый тон. — Когда ты проходила… что ты тогда сделала?
Я попыталась вспомнить. Мне было ужасно холодно, я спрятала руки под мышки.
— Я обошла столбы, искала надписи. Обошла безрезультатно, никаких надписей не было. Потом я подошла близко к расколотому камню и услышала жужжание, словно там были пчелы…
Так оно было и теперь — словно пчелы жужжали. Я отпрянула, как от змеи.
— Оно еще там! — закричала я в полной панике и обхватила руками Джейми, но он твердо отстранил меня, весь побелевший, и снова повернул лицом к камню.
— А потом что?
Стонущий ветер врывался мне в уши, но голос Джейми звучал резче ветра.
— Я дотронулась до камня рукой.
— Сделай это.
Он подтолкнул меня и, так как я не двигалась, схватил за запястье и прижал мою ладонь к пятнистой поверхности камня.
Хаос разверзся и вобрал меня в себя.
Но вдруг солнце прекратило свое бешеное вращение в глубине моих глаз, утихнул пронзительный крик, остался только другой настойчивый звук — голос Джейми, повторяющий мое имя.