Восхождение Светлого
Шрифт:
– Как отреагировал император на смерть сына? Шэнь пожал плечами.
– В наших кругах смерть – близкий друг. Отец уже терял детей и убивал друзей. В Запретном городе все ходят по острию ножа, и все помнят об этом.
– Не было ничего необычного?
– Отец в последнее время ведет себя необычно. Бессмертие наложило определенный отпечаток. Но, думаю, он рад, что пророчество не сбылось, и ему удалось избавиться от предателя.
– Пророчество, – пробормотала Чживэй. – Твой отец – дурак?
Шэнь остановился и бросил на нее задумчивый взгляд.
– Ты права.
Он дождался, пока она не повернулась и не посмотрела на него.
– Почему последний удар нанес Сюанцин?
– Он оказался ближе, – отмахнулась Чживэй.
Что-то определенно было не так. Шэнь изучающим взглядом прошелся по Чживэй, и она смешалась, отводя глаза. Все-таки он не был ей безразличен. И он будет выглядеть жалко, если их недолгие минуты вместе потратит на кого-то другого.
– У меня подарок для тебя.
– О?
Шэнь протянул ей шпильку для волос. Красный кристалл переливался в огне фонарей, украшенный серебряным обрамлением.
– Красивая.
– Лучше, чем красивая, это Глаз Дракона. Он хранился в нашей сокровищнице многие тысячелетия и был подарен моей матери, когда она стала женой императора. Чувствуешь ци? Она светится ярче в присутствии врагов.
Чживэй потянулась к нему.
– Но я думал подарить ее победительнице Чжао Юхэ. Должен ли я ее отдать Сюанцину?
Чживэй закатила глаза и нетерпеливо выхватила шпильку у него из рук.
– Он просто оказался ближе. Весь план был мой.
– Твой?
Шэнь нежно удержал руку Чживэй.
– Я полагал, мы придумали план вместе. И, если память мне не изменяет, я помог загнать его в ловушку? Тогда шпилька, получается, моя.
Красные глаза Чживэй смешливо сверкнули. Она потянулась к Шэню, их лица оказались так близко друг к другу, что он чувствовал ее дыхание на щеке.
– Уважаемый принц Чжао Шэнь, я великодушно принимаю этот подарок, – поддразнила его Чживэй, и, когда он склонился для поцелуя, она увернулась. – Помоги.
Шэнь вдел шпильку ей в волосы и с удовольствием отметил, как сильно она ей шла.
– Я восхищаюсь твоим умом, – сказала Чживэй, ласково коснувшись его щеки. – Упорством, с которым ты идешь к своей цели. Ничто не может остановить тебя.
– Чживэй, я чувствую то же самое.
Она улыбнулась.
– Вернемся.
Он последовал за ней обратно в комнату, но почувствовал странное послевкусие, как будто в столь нежно брошенной фразе стоило искать двойное дно.
Пятерка друзей пировала до глубокой ночи, и Шэнь не мог перестать думать, что если бы Сяо До был внимательнее и заметил шпильку в волосах Чживэй, то поддразниваний было бы не избежать, но друг оказался намного менее внимательным, чем Лин Цзинь и Сюанцин. Те потратили несколько секунд на разглядывание украшения и одновременно нахмурились, словно тренировались в синхронности.
Когда пришло время расходиться, Шэнь повернулся к Чживэй.
– Когда мы теперь увидимся?
– О? Мы не увидимся теперь
– Почему? – Шэнь этого не ожидал.
– Мне нужно готовить армию, а тебе – переворот в Запретном городе. Мы не можем привлекать к себе внимание. А тебе не стоит часто отлучаться из дворца.
Она была права.
Нет, она была неправа. Он этого не хотел.
– Чживэй…
– Ты невероятно терпелив, – произнесла она. – И ты дождешься.
Она ударила его собственными словами. За это он ее и любил.
– Ты будешь скучать по мне каждый вечер, главнокомандующая Лю, – усмехнулся он.
– Я буду думать о тебе каждый день, – улыбнулась она.
Сюанцин
Шпилька раздражала. Сияние, исходившее от нее, било по глазам, а Дракон плевался от ярости.
«Заберррри ее, уничтожь».
Сюанцину пришлось подняться и под предлогом, что он собрался посмотреть орхидеи, уйти от друзей. Дракон становился все сильнее, Сюанцину сложнее было контролировать свое сознание днем и ночью, медитации помогали с этим все хуже.
«Заберри».
– Ее радует эта заколка, – произнес Сюанцин.
В рычании Дракона было столько ненависти, что у Сюанцина сперло дыхание.
«Не играйсся со мной, гнуссный мальчишка».
– Мы ровесники, – буркнул себе под нос Сюанцин в попытке сопротивляться ему.
«Дессять тысяч лет в пещерре прровел я, а не ты. Ты ничего не помнишь. Ты скоррплупа без ореха».
«Не слушшаешься? Дерржи».
Сюанцин вдруг оказался на полу пещеры. Он лежал обнаженный, покрытый бесчисленным количеством ран, из которых сочилась кровь.
– Кто это? – тихий шепот нового беловолосого стражника.
Сюанцин равнодушно смотрел на ноги нового мучителя сквозь кровавый туман. Тело уже давно даже не болело, его качало на волнах боли.
– Можешь кинуть в него заклинанием Света.
Вспышка – глазам очень больно. Сюанцин закричал, однако быстро замолк.
Опустошение затмевало боль.
«Отец не придет. Он бросил меня здесь гнить».
Совершенно один, брошен. Самый известный, самый красивый, самый обаятельный – никому не нужный наследник Темных.
– Смешнее всего, когда поджигаешь его, – произнес охранник. – Он извивается.
– Это не убьет его?
– Этого выродка темных? – засмеялся. – Нет, он здесь уже несколько десятков лет.
Дракон резко оборвал воспоминание, однако Сюанцин не смог сразу вернуться. На мгновение он окунулся в настолько черное отчаяние, в настолько неописуемую боль, что все воспоминания после перестали иметь значение.