Восхождение язычника
Шрифт:
На самой же изгороди были изображения людей и богов, животных и растений, казалось, что они словно живые и в любую минуту могут сойти на землю. Немного полюбовавшись, я отодвинул ткань и шагнул вперед.
На небольшом помосте, стоящем на столбах, которые были задрапированы черной тканью, разместился идол Триглава. У его ног, почти закрывая помост, лежали груды сокровищ.
Чего там только не было и монеты серебряные, и золотые. И блюда разные, и кувшины, доспехи и оружие, и ткани — все это лежало вперемешку.
В
Сам же идол был о трех головах, на шее было три головы, которые смотрели в разные стороны.
Прям не бог, а змей Горыныч какой-то. На лицо чуть не вылезла усмешка, еле успел сдержать. А глаза у идола на все трех головах были задрапированы тканью, казалось, что золотой, она сверкала на солнце.
Это-то понятно зачем, ведь Триглав неусыпно следит за всеми тремя царствами: Правью, Явью и Навью. И его истинный взгляд способен сломать преграды между мирами. Но, по правде, в прошлый раз я этого не заметил, мелькнула крамольная мысль.
В храме людей хватало, возле идола на коленях стояла пара человек, другие, как и я, просто стояли вдали, смотря на идола бога Триглава.
Чуть дальше за мной находился прадед с каким-то волхвом, одеты они были оба в белые одежды, подпоясаны красными поясами. Прадед зло на меня взглянул и указал головой на идола.
Сделав пару шагов в сторону идола, я услышал зычный голос, который вещал:
Главу перед Триглавом склоните!
Великую славу Ему воспевати,
И роду всему — вечно бьющий родник…
Он есть и Прави, и Яви и Нави страж!
Ведь храните он нас.
Песни поем мыво славу Ему.
Склонив голову и простояв в поклоне, пока волхв не закончит, я наконец выпрямился. И ничего не произошло, Триглав не явился, я даже кинжал, подаренный им, погладил, мало ли.
Прождав пару мгновений, волхвы развернулись и вышли из храма.
Я последовал за ними, обойдя храм, мы по тропинке начали спускаться вниз и вышли на площадку, которая была то ли вырезана, то ли выдолблена в теле холма, на ней расположилась крытая беседка.
Старец присел на лавку, а дед остался стоять рядом и подозвал жестом, а после и усадил напротив него за стол.
На столе расположились костяшки в виде пластинок.
— Яромир, уважаемый Зоран согласился тебе погадать, у него к этому талант большой, но он им пользуется
Лично мне это гадание всегда казалось чистой воды мошенничеством. Так что и отношение к такому соответствующее. Одним словом, не верю.
— Дай ладони, — и Зоран протянул ко мне свои руки.
В ответ я положил руки, он их осмотрел, что-то выискивая, а после перевернул и положил на костяшки, начав шептать еле слышно, до меня доносились только отдельные слова и звуки. После начал перемешивать пластинки моими руками, а когда закончил, положил свою руку мне на голову и вновь зашептал.
— Теперь переверни одну.
Моя рука начала порхать на пластинками, можно выбрать, конечно, любую, но я решил подумать. И перевернул одну, чем-то мне переглянувшуюся.
На ней было изображена какая-то руна.
Рознег же резко схватился за грудь и тяжело задышал.
— Смерть, — услышал я его слова.
[1] Река Одра, она же Одер.
[2] Имеется ввиду Йомсвикинги и соответственно сага о них.
[3] Готланд — остров в балтийском море.
[4] Янтарь
[5] Челн небольшая лодка, выдолбленная из ствола дерева
Глава 12
— Смерть, — протянул прадед.
Волхв лишь невозмутимо пожал плечами. Меня же захватил азарт, ну интересно же, даже если я и Фома неверующий.
— Тяни следующую, — прокаркал старец.
Как по мне, он был помладше деда, но вот выглядел уже старой развалиной, весь сгорбленный, этакий сухой старичок с седыми волосами и бородой.
Я же перевернул новую руну.
— Путь, дорога, — озвучил прадед.
И волхв отложил ее к первой.
Переворачиваю третью, эта руна мне знакома, жизнь. Она была изображена на маленьком идоле, богини Живы. Богини жизни и плодородия, мама его хранила и ежедневно проводила ритуалы, возносила богине хвалу.
— Жизнь, — продолжал озвучивать руны прадед.
Тяну следящую.
— Испытание, проверка.
Моя рука тянется к одной, но меняю решение и переворачиваю другую.
— Дух.
— Следующая. Шестая, руна.
— Борьба, война, — шепчет родич.
— Последняя, — произносит старый волхв, и я переворачиваю.
— Судьба, рок.
Волхв выкладывают дорожку рун.
— Вот, что вышло: смерть, путь, жизнь, испытание, дух, война, судьба
. — Интересно, и руна смерти, и руна жизнь, — внимательно на меня посмотрел старый волхв. — Они идут с тобой по одной дорожке, словно тебе решать, кому жить, а кому умереть.
— Это да, — протянул дед, впившись взглядом в дорожку рун.