Восхождение

Тыналин Алим

Кравцова, сидевшая у окна, внезапно подняла руку, призывая к тишине. Она сделала вид, что поправляет штору, внимательно вглядываясь в улицу.

— У входа в гостиницу наблюдатель, — сообщила она, не поворачивая головы. — Европейский костюм, шляпа, делает вид, что читает газету. Третий раз за последний час меняет позицию.

Александров незаметно подошел к окну и бросил короткий взгляд через штору:

— Вижу. И еще один в кафе напротив. Слежка установлена.

— Что ж, этого следовало ожидать, — я остался спокоен. — Перестрахуемся. Разделим группу на две части. Основная, я, Архангельский, Кравцова,

Перминов и Александров, отправляемся завтрашним утренним поездом. Вторая группа, Воронцов, Гринев и Малышев, выезжает на следующий день как техническая поддержка. Это позволит рассредоточить оборудование и снизить риски.

Я подошел к большому чемодану и открыл его, демонстрируя специально сконструированные отделения:

— Бурильное оборудование разделим на части. Ничто не должно выглядеть как геологические инструменты. Все маскируем под стандартные железнодорожные приборы.

Архангельский раскрыл второй чемодан, где в специальных гнездах разместились пробирки с реактивами Вороножского:

— А как быть с химическими анализаторами? Их сложно объяснить для железнодорожных работ.

— Вот здесь пригодится ваша инженерная смекалка, — я показал на коробку с надписью «Анализаторы состава грунта». — Это стандартные наборы для проверки устойчивости земляного полотна. С их помощью определяют влажность, плотность и состав почвы. Абсолютно легальное оборудование, которое, как удачно совпало, можно использовать и для наших настоящих целей.

Неожиданно в дверь номера постучали. Мы мгновенно прекратили разговоры. Александров жестом приказал всем замолчать, затем плавно перешел к двери, держа руку в кармане, где, я знал, находился пистолет.

— Кто? — спросил он, не открывая.

— Туринов, из консульства, — послышался знакомый голос.

Александров осторожно приоткрыл дверь, убедился в личности посетителя, затем впустил его в номер.

Туринов выглядел обеспокоенным:

— У меня срочная информация, — он протянул мне сложенную записку. — Шифровка из Читы.

Я развернул бумагу и прочитал короткое сообщение, написанное специальными чернилами, проявляющимися только при определенной температуре:

«Японская активность в районе Цицикара резко усилилась. Две танковые роты передислоцированы из Мукдена. Авиаразведка зафиксировала строительство новых военных объектов в 30 км к востоку от намеченного участка работ. Проявляйте крайнюю осторожность. Поддержка ограничена.»

— Подготовка к сентябрьским событиям идет полным ходом, — пробормотал я. — Они переходят к завершающей фазе плана.

— Экспедицию отменяют? — спросил Архангельский.

— Ни в коем случае, — твердо ответил я. — Значимость нашей миссии только возрастает. Если подтвердим наличие месторождения до японской провокации, это даст нам стратегическое преимущество в будущих переговорах.

Туринов нервно поправил галстук:

— Консульство получило неофициальное предупреждение от китайских властей. Они рекомендуют всем советским гражданам ограничить передвижение за пределами Харбина. Ходят слухи о возможных инцидентах на КВЖД.

— Тем важнее нам выехать завтра, — я сложил записку и сжег ее над пепельницей. — Через месяц такой возможности уже не будет. Туринов, у вас есть прямая связь с консульством в Цицикаре?

— Поддерживаем контакт

через радиостанцию дважды в сутки, — кивнул дипломат. — Но в случае осложнений связь может прерваться.

— Подготовьте запасные каналы, — попросил я. — И один секретный, только для экстренных случаев.

Когда Туринов ушел, мы продолжили подготовку. Перминов и Кравцова тщательно проверяли каждый прибор, каждый инструмент. Александров занялся подготовкой личного оружия. Пистолеты «Маузер» и несколько гранат искусно спрятаны в двойном дне чемодана с инструментами.

Я подошел к окну и незаметно оглядел улицу. Наблюдатель в европейском костюме все еще находился у входа в гостиницу, теперь делая вид, что изучает витрину соседнего магазина. В его внешности я заметил характерные японские черты, искусно скрытые европейской одеждой и шляпой.

— Как наш китайский инженер? — спросил я у Архангельского, не отрывая взгляда от улицы. — Что о нем известно?

— Ли Вэньцзяо, тридцать два года, — доложил молодой геолог, сверяясь с записями. — Образование получил в России до революции. Во время Гражданской войны был в Харбине. С 1923 года работает в техническом отделе КВЖД. По данным нашего консульства — политически нейтрален, без особых симпатий к коммунистам, но и не контрреволюционер. Ценит свое положение, семья в Харбине.

— Нам придется действовать крайне осторожно в его присутствии, — заметил я. — Он будет докладывать о всех наших действиях китайскому руководству, а возможно, и японцам.

— Что если он заметит настоящий характер наших работ? — обеспокоенно спросил Перминов.

— Придется импровизировать, — ответил я. — В крайнем случае, Александров знает, что делать.

Полковник мрачно кивнул. Мы все понимали, что подразумевается под этой фразой, но никто не произнес этого вслух.

Остаток дня мы посвятили последним приготовлениям. Каждый чемодан был тщательно упакован так, чтобы выдержать самый придирчивый досмотр. Оборудование распределили между разными багажными местами, чтобы при потере одного мы не лишились всех возможностей для исследований.

Вечером, когда основная подготовка была завершена, я вышел на балкон своего номера. Наступали сумерки, и Харбин зажигал огни.

Этот удивительный город в самом сердце Маньчжурии, созданный русскими на китайской земле, готовился стать центром будущих драматических событий. Через несколько недель японские войска начнут полномасштабное вторжение в Маньчжурию, используя сфабрикованный инцидент на Южно-Маньчжурской железной дороге как предлог.

А мы, горстка советских специалистов, собирались опередить историю, найти нефть за двадцать восемь лет до ее официального открытия и, возможно, изменить баланс сил в предстоящем мировом конфликте.

В дверь тихо постучали.

— Войдите, — сказал я, возвращаясь с балкона в комнату.

Вошел Александров с небольшим пакетом в руках.

— Последние приготовления, Леонид Иванович, — он развернул на столе карту окрестностей Цицикара. — Вот здесь, в пятнадцати километрах от города, находится та самая точка, которую вы обозначили. Местность сильно пересеченная, много оврагов и низин. Идеальное место для скрытых работ. Но именно поэтому наблюдение за нами будет усилено.

— Разработали план отвлекающих мероприятий? — спросил я.