Восхождение
Шрифт:
После Новосибирска поезд вошел в самое сердце Сибири. Великолепие природы сменилось суровостью ландшафта.
Густые хвойные леса, скалистые выступы, глубокие ущелья. Железная дорога словно прорезала себе путь через дикие места, демонстрируя торжество человеческой инженерной мысли.
Вечерами, когда поезд мчался сквозь бескрайние просторы, мы с Александровым собирались в его купе для координации действий и уточнения деталей предстоящей миссии.
— После прибытия в Харбин размещаемся в гостинице «Модерн», — инструктировал полковник,
— Именно оттуда начнем продвижение к Цицикару? — уточнил я.
— Да, по официальной легенде мы должны проверить все станции на линии Харбин-Цицикар. Это даст нам легальную возможность находиться в интересующем вас районе.
Александров достал из внутреннего кармана пиджака узкий конверт:
— Последняя информация от нашего консульства в Харбине. Японцы усилили военное присутствие. Войска Квантунской армии проводят учения в непосредственной близости от КВЖД. Официально — плановые маневры, но масштаб настораживает.
— Инцидент приближается, — задумчиво произнес я, вспоминая историю Мукденского инцидента из своего прошлого-будущего.
Александров внимательно посмотрел на меня:
— Поразительная точность ваших прогнозов, Леонид Иванович. Откуда такая уверенность?
Я выдержал его взгляд, мысленно благодаря Мышкина за подготовку убедительного объяснения:
— Аналитика, товарищ Александров. Экономические факторы, стратегическая ситуация, психологический портрет японского командования. К тому же, сентябрь идеален для военных операций в Маньчжурии. Дороги просохли после летних дождей, но еще не наступили осенние холода.
Полковник удовлетворенно кивнул:
— Разумно. Но должен предупредить, если ваш прогноз верен, и японская агрессия начнется в сентябре, наша миссия будет под угрозой. В случае военных действий придется эвакуироваться немедленно, даже ценой невыполнения основной задачи.
— Не волнуйтесь, — я постарался говорить уверенно, — у нас достаточно времени. Лето только начинается, а для первичного подтверждения нефтеносности района нам хватит двух недель.
На четвертый день пути, где-то в районе Красноярска, к нам в купе зашла Кравцова с предложением проверить техническое оборудование. Мы разложили на полке специальные инструменты, замаскированные под обычные измерительные приборы.
— Уникальная разработка, — с восхищением отметила она, осматривая прибор, внешне похожий на теодолит, но на самом деле представлявший компактную буровую установку для взятия образцов почвы. — Институт геологии превзошел сам себя.
— Вороножский специально модифицировал реактивы для полевого анализа, — добавил я, показывая небольшой футляр с пробирками. — Капля этого раствора может обнаружить нефть в пропорции один
Архангельский проверил работу механизмов:
— Все функционирует безупречно.
К вечеру пятого дня пути ландшафт за окном снова изменился. Мы приближались к Байкалу.
Величественное озеро появилось внезапно. Огромная водная гладь, сверкала в лучах заходящего солнца, окруженная горными хребтами, уходящими к самому горизонту.
— Священное море, — благоговейно прошептал Архангельский.
— Настоящее чудо природы, — согласился я, любуясь пейзажем.
Участок Кругобайкальской железной дороги потребовал снижения скорости. Поезд осторожно двигался по извилистому пути, проложенному в скалах.
Многочисленные тоннели, мосты через горные речки, каменные галереи. Все говорило о титаническом труде инженеров, построивших эту магистраль.
Вечером того же дня к нам в купе заглянул Воронцов с последним выпуском «Правды», полученным на одной из станций. Мы углубились в чтение, изучая последние новости.
Через шесть дней после отправления из Москвы наш поезд прибыл в Читу, последний крупный советский город перед границей. Здесь нам предстояла пересадка на другой состав, следующий по КВЖД до Харбина.
На привокзальной площади Читы нас встретил представитель местного отделения ОГПУ в гражданской одежде.
— Товарищ Краснов? — негромко спросил он, подойдя ко мне. — Лещенко, уполномоченный пограничного отдела. Имею инструкции сопровождать вашу группу до границы.
— Рад встрече, товарищ Лещенко, — я пожал его сухую, крепкую руку. — Какие новости с границы?
— Обстановка напряженная, но контролируемая, — ответил он, помогая грузить наши чемоданы в грузовик. — Японцы усилили патрулирование своей стороны. Наши пограничники в повышенной готовности.
Мы разместились в гостинице «Забайкалье», невзрачном двухэтажном здании с потертой мебелью, но чистыми номерами. Вечером в моем номере собрался импровизированный штаб экспедиции.
— Завтра в восемь утра отправляемся на станцию Маньчжурия, — сообщил Лещенко, расстилая карту на столе. — Это пограничный пункт. После проверки документов и багажа пересаживаетесь на китайский поезд до Харбина. В пути еще около двенадцати часов.
— Насколько тщательная проверка? — спросил Перминов, явно беспокоясь о специальном оборудовании.
— Поверхностная, — успокоил Лещенко. — Китайцы проверяют в основном личные документы и визы. На техническое оборудование почти не обращают внимания, особенно если оно оформлено официальными бумагами для работы на КВЖД.
Александров развернул инструкцию по прохождению границы:
— Всем запомнить — никаких лишних разговоров с проверяющими. Отвечать только на прямые вопросы. Документы предъявлять без суеты, но и без излишней медлительности. Техническое задание на обследование пути переведено на китайский и японский языки. При необходимости предъявлять.