Восковое яблоко
Шрифт:
И он снова повернулся ко мне со смущенной улыбкой на губах.
– Я не детектив и только по чистой случайности обратил внимание на эпизод с вашим кольцом. Я сужу о людях по тому, как они ко мне относятся.
– Наилучший метод для детектива.
– Да? – Он казался одновременно польщенным и удивленным. – А может, это и ваш метод. Извините, но я обыскал вашу комнату. Я ничего не украл, и сделал это не по злому умыслу, а просто потому, что мне было любопытно. У вас не оказалось ничего из того, что обычно бывает у детективов.
– Я не такой детектив, – сказал я.
– Я так и понял. – Он поставил кофе, подошел к столу и сел напротив меня. – Через минуту все будет готово. Дальше. Я не верил, что вы ищете тех, кто ведет себя аморально, не верил, что вы ищете меня, у вас не было никакого специального оборудования, и я решил, что ошибся. Что вы искали?
Я подумал – может, стоит что-то ему рассказать и посмотреть, какой будет его реакция, но потом решил подождать и предоставить ему самому вести разговор. Было ясно, что он клонит к чему-то определенному, и мне было интересно, к чему именно.
– Я так ничего и не понимал до вчерашнего дня. Но когда бедная мисс Прендергаст упала и ударилась о радиатор, я подумал, какое совпадение: сначала падаете вы и ломаете руку, потом падает мисс Прендергаст и разбивает голову! Потом я вспомнил: ведь были и другие несчастные случаи. И я вдруг понял, что они, собственно говоря, не были несчастными случаями! Их кто-то подстроил!
Казалось, он был искренне потрясен и оскорблен до глубины души. Его обычно мягкие глаза вглядывались в мое лицо через очки в металлической оправе, словно требуя, чтобы и я возмутился этой новостью. Я сказал:
– Думаю, я это понимаю.
Он либо не услышал меня, либо мне не поверил.
– Это место – рай, – сказал Дьюи. – Оно дарует людям безопасность, спокойствие и защиту, которых нет во внешнем мире. Чтобы здесь проявили жестокость – нет, такого не должно быть, мы не должны позволить, чтобы такое случилось!
Он волновался все больше и больше, его глаза блестели, бледные пальцы сжимались в кулаки и подрагивали над столом.
– Кажется, кофе закипел. Он оглянулся:
– Да, кофе.
Дьюи поднялся и пошел к плите.
– Еще минуты две, – сказал он и достал чашки. Когда стол был накрыт, я заговорил:
– Согласен с вами, Дьюи. В таком заведении не место бессмысленной жестокости. Вы правы – я здесь, чтобы выяснить, кто это делает, и остановить его.
Он взял из холодильника молоко, поставил его на стол и продолжил:
– Я знал, что вы будете меня подозревать. Это вполне естественно, ведь я не совсем такой, как другие. Я понимал, что вы захотите побольше узнать обо всех, кто живет тут, и вскоре обнаружите, что человек, которого вы встретили прошлой ночью, не обычный постоялец. Вот почему я решил поговорить с вами прямо сейчас, прежде чем вы что-то предпримете.
Он отошел к плите, взял кофе
– Я хочу, чтобы вы знали – это не я. Мне не хочется, чтобы вы зря тратили время, подозревая меня.
Он поднял голову и встретился со мной взглядом.
– Это не я, – снова сказал он.
Я поверил ему, но вслух этого не признал.
– Но вы – “заяц”.
– Заяц? – Он улыбнулся, словно радуясь этому словечку. – Заяц, – повторил он. – Это мило.
– Естественно, это обстоятельство заставляет меня подозревать вас.
– О, я понимаю. – Он снова смотрел мне прямо в глаза, и его взгляд был честен. – Я не могу уехать отсюда. Пожалуйста, не выдавайте меня. Они заставят меня покинуть “Мидуэй”, а мне больше некуда идти. И я не тот, кто вам нужен. Клянусь, это не я. Если хотите, я помогу вам его искать. Я знаю этот дом, и теперь, когда понял, что тут происходит, буду держать ухо востро. Только, пожалуйста, не выдавайте меня. Это не приведет ни к чему хорошему, и я не тот, кто подстраивает эти ловушки. Пожалуйста...
Я не мог смотреть в его глаза, исполненные мольбы и беспомощности. Пользуясь тем, что пью кофе, я сказал, глядя в сторону:
– Вы ведь все равно не сможете жить так, как раньше. Доктор Камерон знает, что вы здесь. Я ему рассказал.
– Если вы ищете не меня, обо мне забудут. Когда вы найдете преступника и уедете, они все забудут. Я не стану попадаться им на глаза.
– Мне очень жаль, Дьюи, но я ничего не могу поделать.
– Вы меня выследите?
– Зачем нам это делать? Пойдемте в кабинет доктора Камерона. Вы ведь знаете доктора Камерона?
– Конечно.
– Вы знаете, что он справедливый человек и что он сделает для вас все, что сможет.
– Единственное, что можно для меня сделать, – это оставить меня в покое, – сказал он с горячностью. – Я никому не причиняю вреда, ни у кого не стою на пути. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Вы можете поверить, что я не тот, кто вам нужен?
– Я вам верю, – признался я. – Но я верю потому, что разговаривал с вами. Вам нужно поговорить с доктором Камероном, и он тоже вам поверит. Но если у него не будет возможности с вами побеседовать, ему придется вас подозревать.
– Вы сможете его убедить.
– Сожалею.
Он изучал мое лицо, пытаясь отыскать в нем что-то такое, что дало бы ему хоть какой-то шанс меня уговорить. Но такого шанса у него не было, и, наверное, это было написано у меня на лице, потому что в конце концов он отвел глаза и сидел с поникшим и скорбным видом, состарившись сразу лет на десять.
– Не знаю, – мягко произнес он, больше для себя, чем для меня, – не знаю, куда мне теперь идти.
– Пойдемте со мной к доктору Камерону, – предложил я, зная, что это не то, что он имел в виду, но все-таки не терял надежды его убедить.