Воскресение и Жизнь
Шрифт:
* * *
Однажды — это было в Иерусалиме — разнеслась сенсационная новость о том, что некий молодой фарисей, ответственный за побитие камнями и смерть нашего дорогого Стефана, которого Дух Господень вдохновлял столь славно, в конце концов обратился к Делу, потому что Господь явился ему в триумфальном воскресении именно тогда, когда он входил в город Дамаск, куда направлялся с намерением арестовать наших святых, проживающих в той местности. Господь явился ему и пригласил его непосредственно на служение, как он сделал это с другими двенадцатью до своих страданий и смерти. И теперь, уже полностью покорный желаниям Назарейского Учителя, с огромной ответственностью, возложенной на его плечи тем же Учителем, он впервые собирался выступить перед собранием учеников в Иерусалиме, рассказывая
Я пошел послушать его.
Этим фарисеем был Савл (Саул) из Тарса, "который также называется Павлом".
Он рассказал молчаливому и внимательному собранию о своей встрече с Назарянином у ворот Дамаска, и сразу же завоевал сердца многих присутствующих. Стоя (некоторые встали на колени), мы слушали подробности явления Господа Павлу, и разговор, который состоялся между ними, и последующие события, связанные с Ананией, одним из наших возлюбленных святых из Дамаска. Многие плакали, включая меня и самого Павла.
Если это явление привело к искуплению Павла, то в определенной степени оно способствовало и моему окончательному укреплению в учении Учителя, потому что с того дня всё в моей жизни изменилось.
С тех пор я никогда не покидал Павла!
Я искал его тогда в Иерусалиме. Он принял меня с любовью и добротой. Я исповедался ему в том, в чем не осмеливался признаться другим ученикам. Рассказал ему о своих внутренних страданиях по Иисусу. Я хотел служить Ему, Иисусу. Искренне хотел! Но не знал, как начать и что делать.
Из любви к Иисусу Павел выслушал меня с заботой, достойной того самого Учителя, который увещевал его в Дамаске. И он дал мне совет и направил меня!
С того дня, вместо того чтобы только слушать проповеди об учении Господа и размышлять о нем, я также начал трудиться из любви к тому же Учителю под руководством Павла, который, как и Он, не презирал мытарей. Он дал мне поручения:
— Не ограничивайся бездейственным поклонением, которое может превратиться в фанатизм. Учение Иисуса по своей сути требует усердия… И Ему нужны трудолюбивые служители, энергичные, готовые к тысяче и одному испытанию, с доброй волей к распространению Истины, которую Он нам принёс… Ты, имеющий представление о практике благотворительности, поскольку уже более или менее практиковал её до встречи с Учителем, свидетельствуй о своей любви к Нему, служа также своим страдающим или заблуждающимся братьям, ибо в этом секрет правильного применения нового учения. Никто из нас не будет настолько беден, чтобы не мог помочь ближнему чем-то, что имеет: хлебом, теплом, одеждой, добрым советом, дружеским предупреждением, моральной поддержкой в несчастье, наставлением в добре, уроком невежественному, посещением больного, утешением заключённого, надеждой для печального, работой нуждающемуся в честном заработке, защитой сироте, своим собственным сердцем друга и брата во Христе, молитвой, просящей у Небес благословений, которые осветят пути странников жизни, прощением тех, кто нас ранит и желает нам зла…
Такие советы я сделал своим девизом.
Вместо того чтобы только слушать разговоры об Учителе, я сам начал говорить о Нём и Его учении, которое теоретически уже хорошо знал; о Его деяниях, о чудесах, которые Он совершал среди больных, грешников и несчастных, ибо я знал Его и был должным образом осведомлён о Нём. И если я не исцелял прокажённых, то утешал многие слёзы рассказами о Нём. Если не поднимал параличных, то по крайней мере поднимал мужество веры во многих сердцах, разочарованных безразличием к святым делам. Если не изгонял демонов, то точно искоренял атеизм, возвращая души к долгу перед Богом. И если не воскрешал мёртвых, то обновлял надежды в душах многих матрон, огорчённых равнодушием собственных детей к добрым делам, укреплял решимость многих грешников, которые боялись искать правильный путь, стыдясь предстать перед Богом в молитве, чтобы обновиться для пути реабилитации. И так моя душа радовалась во Христе, расширялись мои стремления к прогрессу… И я чувствовал, что день ото дня, когда я молился, на меня всё больше нисходили силы и новые благословения, побуждающие меня к ещё большей деятельности, которая стремилась привести меня к единению с волей того Единородного Небес, который
И тогда я нашёл внутри себя то Царство Божие, о котором Он возвещал… Я нашёл его в мире исполненного долга, который убаюкивал моё сердце…
Я слушал, очарованный, захватывающий рассказ того Закхея, чье имя в Евангелии вызывало мою симпатию, хотя упоминания о нем в Священной Книге весьма скудны. Но случилось так, что духовная сила смиренного ученика Назарянина распространила вокруг круг сияющего света, который окутал всех нас, заставил нас вибрировать вместе с ним и подчинил нашу волю его воле, наши мысли — его мыслям, наши чувства — его чувствам, наши рассуждения — его рассуждениям, словно мы, полностью погруженные в волны его излучений, оказались в его власти, чтобы подчиняться его внушениям. Это была его собственная "вибрационная полоса", волна, передающая мысль, способная на самые прекрасные психические свершения, которая достигала нас и овладевала нами.
Самым впечатляющим было то, что мысли Закхея и его воспоминания, возрожденные в порыве торжественного откровения, заново создали прошлые события и позволили нам увидеть вместе с ним всё, о чем он рассказывал. Мы следовали за ним в его странствиях за учениками Христа. Мы были свидетелями его безмолвных слёз, его страданий перед трудностью начать служение добру, воплощая внешне то, что уже существовало в глубине его сердца. Вместе с ним мы бродили, плача, по берегам Капернаума, вспоминая возвышенные проповеди, которые больше не звучали, но о которых ученики никогда не переставали упоминать во время изложения Благой Вести народу… И сколько раз мы поднимались с ним на Голгофу в сумерках, видя, как он плачет, одинокий и страдающий, тоскуя по Тому, кто испустил там дух, чтобы завещать миру наследие любви!
И мы учились у него, наблюдая за его действиями, как творить истинное добро, как осушать слёзы несчастья и возвращать грешника к долгу — скрытно, молча, без тщеславной шумихи и исторических похвал, верный святому служению, неутомимый в заботе о страждущих созданиях, из любви к Иисусу Христу…
* * *
Он был одним из учителей, которых я встретил по эту сторону могилы. Его учения, примеры нежности к ближнему, которые он мне показал, укрепили мои силы. Под его любящим руководством я обрел ориентиры, настроившись на дела, примиряющие совесть.
И если ты, мой друг, желаешь найти то Царство Божие, о котором говорит Иисус, люби несчастных! Каждая слеза, которую ты осушишь в их глазах, каждый добрый совет, который ты дашь бедному, сбившемуся с жизненного пути — это ещё один шаг, который ты сделаешь в направлении этого царства, которое, в конце концов, найдёшь в своём собственном сердце, так научившемся исполнять высший Закон: любить Бога превыше всего и ближнего как самого себя…
2
МАТЕРИНСКИЙ УРОК
И сказал им Иисус: Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда.
Воля же пославшего Меня Отца есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить, но все то воскресить в последний день.
Пробудившись в духовной жизни, осознав, что новая фаза бессмертной судьбы наметилась на моем пути сознательной эманации из абсолюта, я также обнаружил себя обладающим суверенной волей, господином самого себя, способным направлять себя согласно своим склонностям и желаниям, что обеспечило мне обладание облагораживающей свободой, которая сделала меня спокойным. Затем, внимательно изучая новое положение, я убедился, что после смерти мы не становимся ни святыми праведниками, вопреки всем утверждениям религии, убаюкивавшей наши эгоистические надежды, ни мудрецами, обладающими странной мудростью, несвойственной нашей человеческой природе, просто потому, что, будучи воплощенными жителями Земли, мы не стали ни праведными, ни мудрыми. Это наблюдение показалось мне настолько справедливым и логичным, что я вздохнул с облегчением от некоторых опасений, которые так мучили меня в последние времена моей жизни.